Шляпа, Моряк: Гимн болельщиков "Зенита"
Гимн болельщиков «Зенита» был написан нашими фанатами 28 лет назад. С тех пор изменилось многое – и клуб, и команда, и город, и даже страна. Но гимн остался прежним, хотя попыток переписать его предпринималось немало. «ProЗенит» решил разобраться с этим феноменом и пригласил к разговору двоих представителей фан-движения начала 80-х – заводящего 33-го сектора Евгения Степанова (Шляпу) и автора текста песни «Знамя «Зенита» Дмитрия Ледовского (Моряка).
– Для начала давайте вспомним, как родился гимн…
Шляпа: В основе его написания лежала идея узнаваемой ленинградской музыки, а потому была выбрана «Вечерняя песня» Соловьёва-Седого. Подробности коллективного творчества уже изрядно стёрлись из памяти, но, по утверждению наших товарищей, «рыбу» принёс Молодой, который написал её вместе со своей мамой. Потом началось обсуждение и редактирование. По одной из версий, строчка «Ты не будешь один никогда» появилась потому, что соавтор гимна Зонт был страстным поклонником «Ливерпуля». Спорить не буду, но мне кажется, что ливерпульский девиз я узнал значительно позже и очень поразился тому, что это якобы калька. Мне ближе мысль, что это наше, своё, но оно оказалось таким же, как у «Ливерпуля».
Рифмы брали из уже существовавших кричалок. Например, «Рапид» – «Зенит» было в «считалочке». Откуда Кубок УЕФА вылез? Может быть, из «Будет гол, будет два, будет Кубок УЕФА».
Моряк: Раньше вообще немного другое боление было. В основном оно в кричалках и заключалось. Это то, чего сейчас нет, – на вираже их как-то себе и не представить. А на 33-м секторе тогда была куча кричалок, посвящённых игрокам. «В воротах «Зенита» надёжней ста замков стоит великий Миша Бирюков». Или «Я хочу иметь ребенка от Володи Казачёнка». Сейчас это звучит забавно, а тогда про Казачёнка десятки кричалок было. И про Желудкова, и про Тимофеева... Из этого народного творчества гимн в итоге и родился.
– Произошло это событие в стенах ДК им. Капранова, где был открыт Клуб любителей футбола.
М.: Да. Когда я потом в одной из газет прочитал, что это всё под крылом КГБ было, немало удивился.
Ш.: Ну, это одна из версий. Подполковник Паротиков, который курировал работу клуба, отличный был мужик. Терпел нас, организовал футбольную команду. Зимой мы выставлялись на первенство города как некие смешные люди, болеющие не за сильнейшие клубы СССР, а за «Зенит».
М.: В те годы это действительно вызывало удивление. Да, мы ленинградцы, но что толку болеть за «Зенит», который всё равно никогда ничего не выиграет. Люди увлечённо смотрели по телевизору матчи киевского «Динамо», «Днепра», «Спартака», читали отчёты в «Советском спорте» и потом всё это обсуждали. В СССР спорт был большой отдушиной.
– Противостояние с Москвой в те годы уже ощущалось?
Ш.: Да. Начинает ЦСКА в баскетболе тащить кого-то из наших к себе (тех же Тараканова, Тюбина или в хоккее – Дроздецкого) – болеем против «коней». В этом отношении они были врагами номер один. «Спартак» так не раздражал.
М.: Более того, со «Спартаком» мы дружили. Я прекрасно помню историю, совпавшую с моим первым выездом в 1981 году. «Кони» вели нас до вокзала. Милиция тогда ещё не совсем понимала, что к чему. И вдруг, когда уже казалось, что драки не избежать, из метро стали подниматься люди в красно-белых шапочках и шарфах, возвращавшиеся с какого-то своего матча. И грозовые облака развеялись.
– Вообще идея петь откуда взялась? Законодателями моды в СССР были фанаты «Спартака», но они же не пели.
Ш.: Это пришло из европейского футбола. Советские клубы участвовали в еврокубках, и, когда «Спартак» играл с какой-нибудь «Астон Виллой», было слышно, как англичане поют.
Во время игры гимн мы исполняли дважды – на пятой минуте и минут за пять до конца. Буквально на часы смотрели. Пели сидя, подняв руки. Вставать не разрешали – милиция могла вывести.
М.: За то, что хотя бы шарфы поднимать разрешали, спасибо в том числе и Жене, который договаривался с органами. То, что было дозволено на 33-м, могли не разрешить на других секторах. И на выездах приходилось специально договариваться. Я уж не говорю о флагах. Поскольку их не продавали в магазинах, значит, ты его где-то достал, и, скорее всего, неофициальным путём. У меня, в частности, флаг милиция отобрала уже на втором матче.
– А каким образом он у вас оказался?
М.: Знакомые знакомых спросили, не нужен ли. Я сказал, что нужен.
Ш.: На самом деле было немало предприятий оборонной промышленности, относящихся к ДСО «Зенит». Где-то флаги лежали в шкафах. Так что снимать их с флагштоков было необязательно.
– Почему обязанность общения с милицией легла именно на плечи заводящего Шляпы?
Ш.: Я был старшекурсником, повзрослее других. Помню, нас курировал капитан Кирилкин из отделения на улице Скороходова. Говорил: не будете серпантин кидать – пойте. Или находились другие компромиссы. Что-то не понравится милиции – начинают душить. Снова договариваемся.
М.: Женя был одним из тех, кто не употреблял алкоголь до и во время матчей. И это одна из причин, по которой именно Шляпа вёл переговоры. Мы знали, что его не повяжут по крайней мере за то, что он нетрезв.
– Заводящий был главным человеком на секторе?
Ш.: Не было у нас главных. Был некий центр – Щетина, Чиполлино, Зонт, Марадона... Самая активная часть нашего сектора.
М.: Мы все прошли через пионерию и комсомол. Хождение строем, подчинение некоему фюреру вызывало страшную антипатию, и наше неформальное объединение нравилось именно тем, что не было заорганизовано. Мы все были друзья, без дедовщины. И то, что Женя был заводящим, говорило о том, что он авторитет, но не дед.
– Как на 33-м внедрялось пение?
Ш.: Да никак. Сели рядом и начали петь, тексты раздали. Никакого обучения не было. Старались как могли, но пели плохо, конечно. Теорию хорового пения никто не проходил. Горло садилось быстро. Хотя я молодой был, глотка лужёная. Говорят, «заводы» мои слышали издалека.
– С тех пор прошло много лет, было много попыток написать новый гимн, но ничего не прижилось. Почему?
М.: Некоторое время назад я и сам считал, что текст надо поменять. Вместо Ленинград – Петербург и так далее. Но с возрастом пришло понимание: менять ничего нельзя. Гимн – это как цвета, как флаг. Гимн – это символ, и менять его категорически противопоказано.
Ш.: Есть другой вариант. Предположим, случится очередная веха в нашей славной истории – возьмём Лигу чемпионов. И кто-то сочинит для гимна пятый куплет. Представьте: заканчивается фраза «И победную песню споёт»… пауза, бой барабанов, и тут исполняется пятый куплет. А почему бы и нет?
– Как, на ваш взгляд, гимн звучит на «Петровском»?
Ш.: Во-первых, хочу сказать спасибо тем, кто догадался запустить на «Петровском» фонограмму. До этого были песни, самые разные. Лучшее, на мой взгляд, «Мне всё по-барабану». На смену песни Паращука пришёл как раз гимн. Люди стали его слушать, а ведь до этого текст знали далеко не все посетители нашего стадиона.
Как сейчас поют? Однозначно лучше. Здесь важны два фактора: настроение и сырая погода, чтобы звук лучше распространялся. Когда воздух разряжен – кто в лес, кто по дрова. Такова особенность акустики «Петровского».
М.: Когда на табло появилось караоке, многие возмущались. Но это очень помогает синхронизировать пение. Раньше было проще – хор из ста человек споёт качественнее, чем 20 тысяч. Широко известный факт: на выезде гимн поётся лучше. Меньше людей, зато они более подготовленные и понимающие.
Ш.: Кстати, просто молодцы, что во время игры без зрителей запустили гимн. Это было неожиданно и здорово.
– Дмитрий, если гимн – продукт коллективного творчества, то авторство песни «Знамя «Зенита» принадлежит лично вам.
М.: Когда обсуждали гимн, я всё время говорил: не надо много куплетов, надо короче. Но гимн должен вмещать в себя всё: и нашу любовь к «Зениту», и нелюбовь к соперникам, и то, что Кубок УЕФА наш «Зенит» возьмёт. Поэтому, чтобы гимн не растягивать, у меня и возникла идея второй песни. Написана она была за один вечер. Рифмы элементарные. Выбор мотива тоже очень простой – таких узнаваемых песен о Ленинграде, как «Крейсер «Аврора», больше не было. Сейчас, по прошествии стольких лет, меня мучает только одно: сбой ритма в строчке «А только сине-бело-голубой». Мелодия подразумевает «белО». Тем не менее, мне самому песня очень понравилась, я был горд. Размножил её на печатной машинке через три копирки, 15 или 16 экземпляров.
Помню первую реакцию на обсуждениях: зачем вторая песня? Пусть люди гимн сначала выучат. Но «Аврора» не была конкуренцией гимну. И такое противопоставление из серии «любить – так королеву».
– Когда сейчас вираж поёт «Знамя «Зенита», какие эмоции вы испытываете?
М.: Мурашки по коже! Когда я окончил Макаровку и начал плавать, моя футбольная жизнь прервалась лет на десять. И вот я снова на стадионе и слышу эту песню. Состояние близкое к шоковому. Очень приятно! А на выездах – особенно.
Записал Алексей АНТИПОВ.