2) вопрос, тут мне уже хочеться чтоб вы рассказали как именно попали уже в движ, о том как впервые поехали на выезд,сколько выездов накатали,как и каким транспортом пользовались для достижения своей цели,в каких пердях пришлось побывать,какие нибудь адовые истории с выездов .как можно поподробнее

Как попал в движ и как впервые поехал на выезд, я уже ответил в первом вопросе. Пишу об остальном.

Сколько выездов

Раньше я выезда записывал. У меня есть специальная бумажка, где всё отмечено: дата, город, соперник, счёт, кое-где отмечал и сколько людей было на выезде. Где-то далеко за сотню я на это дело забил. В смысле, записывать. Сначала по инерции всё равно приплюсовывал по одному в уме после каждого выезда. А потом и с этим завязал. Когда столько откатаешь, эта информация перестаёт быть особо важной, т.к. понимаешь, что не для этого ездишь. Хотя у кого-то наоборот. У каждого свои тараканы в голове. Так вот. После каждого сезона всё равно было представление, сколько выездов в этом году пробито. Вот так примерно и плюсовал, чтобы хоть какое-то понятие имелось. В итоге, на данный момент около 230.

Как и каким транспортом пользовались для достижения своей цели

И в пердях довелось побывать, и в столицах, и в городах-памятниках. Многое забылось уже, я вообще на воспоминания слабоват, но самые яркие моменты, конечно, врезались в память.

Ездить на чём только не приходилось. И выезды, и выплывы, и вылеты, и выходы – всё было. Разве что на велосипеде или самокате не выезжал.

Ну, про поезда что говорить? Это самый фанатский вид транспорта, я считаю. Выезд на поезде – это классика. Собаки тоже, понятное дело. Особенно по молодости. Я же студентом был. Денег не миллион, хотя старался всегда на повышенную стипендию «научиться», а там разница 13 рублей – для того времени неплохие деньги. На выезд в Москву за такие деньги можно по студенческому билету в купе туда и обратно съездить. Теоретически. На практике пользовался этим только один раз – когда ехал в купе на первый выезд. А так из ж/д темы – плацкарты, общаки, собаки. Самое дальнее из «собачных» выездов – до Сочи добирался, до Ростова. До Харькова, само собой, до Донецка, до Днепропетровска. Зачастую собаки с поездами чередовались, когда по вписке, когда по билету. Ближние такие выезда, типа Нижнего, Воронежа – это святое дело, на собаках. Тогда по-другому ездили, не как сейчас, когда почти все по билетам, на самолётах, на собственных авто...

Воронеж-90

Про Воронеж отдельное воспоминание. В 90-м году у нас там была игра как раз в августе, а за день до этого Виктор Цой погиб. У нас многие тогда любили его, почти все. Все в шоке были. На матче про Зенит почти не заряжали. Толькоодин раз Гимн, «Во всём Союзе знаменит...» , а дальше - песни группы КИНО. И с матча всей грядкой за 15 минут до конца сорвались, чтобы на похороны успеть, т.к. нужная собака в такое время отправлялась. По пути почти на каждой остановке, до самого Питера люди новые садились, все в Питер. Хиппи, панки, прочие неформалы, просто молодёжь... Успели. Тысяч 150 людей было на Богословском кладбище в тот день, может больше.

Волгоград-91

Из Волгограда, помню, на собаках добирались в 91-м. Холодно было, ноябрь месяц, да не тёплый он оказался, а промозглый, почти как зимний, забавная дорога была. Но в такой компании никогда не холодно – все лучшие друзья. Солдатик какой-то с нами ехать подписался. То ли демобилизованный, то ли в отпуск. Что-то у него с деньгами случилось, в общем, не было их. И вот показали мы ему такой чудесный способ перемещения по стране. Он в шоке был. Вообще, любому обывателю тогда вот так покажи, как это делается, для него это откровением было бы. А для нас – чуть ли не повседневная жизнь. Романтика дороги, магия путешествий. Сейчас смотрю на фото с этого выезда... У каждого своя судьба. Но Зенит в каждом остался.

Пешком бывало километров по 20, по 40 ходили. С поезда выкинут – и идёшь по полям каким-нибудь или по лесам до трассы, чтобы машину поймать. Или по трассе прямо. Они же не всегда останавливаются, а бывает, что вообще их нет. А продвигаться-то надо как-то.

Степь да степь кругом...
Ехали как-то на какой-то украинский выезд. Поезд ночью где-то в степи остановился. Вокруг – ничего. Только небо, и степь да степь кругом, как в песне. Где там ближайшее жильё, ближайшие трассы – неизвестно. Может, за десятки километров, а может – за сотни. И только в нескольких сотнях метров от железной дороги костёр горит. Прямо в ночи, посреди степи, где вокруг – никаких намёков на цивилизацию. Естественно, интересно стало, кто бы это мог быть: может, цыгане, или инопланетяне, или беглые каторжники... Каково же было удивление, когда от этого костра отделились три силуэта и бегом, вприпрыжку, размахивая флагами (!!!) ломанулись к поезду! По мере приближения к поезду, помимо флагов, стали вырисовываться ещё и полосатые пусера, и длинные сине-бело-голубые шарфы. Ёлки-палки, вот это чудо так чудо! Наши!!! Их с предыдущего поезда прямо посреди степи выписали. Тут и задумаешься на тему того, до какой же всё-таки степени тесен наш мир. И ещё на тему того, что в такой ситуации мог ведь оказаться каждый из нас, и как бы из неё выбирались – даже сейчас по прошествии многих лет, непросто представить.

Раз уж зашла речь об украинских выездах, то расскажу ещё одну историю, после которой в фанатской среде получило распространение одно весьма оригинальное слэнговое слово.

Как появилось слово «фанатюки»
Я не знаю, как в других бандах, но у нас, среди того поколения, пик активности которого пришёлся на конец 80-х – середину 90-х, в лексиконе прочно закрепилось такое необычное слово – «фанатюки».
История его появления тоже связана с выездом в Украину. Не помню, что за выезд, но дело было так. Бригада проводников (точнее, в основном – проводниц) была украинская. Что уже само по себе интересно, даже если хотя бы просто представить тётку-хохлушку бальзаковского возраста в её характернейше-гротескном воплощении. Неспроста же Верка Сердючка как основной прототип для героини своих песен выбрала именно эту профессию. Особенно, если таких персонажей в одном замкнутом пространстве собирается несколько на протяжении достаточно длительного времени. Хотя бы полутора-двух суток, и этого уже вполне достаточно. А если в том же самом пространстве на тот же отрезок времени окажется ещё и полтора-два десятка фанатов, то тут вообще – гаси свет. Из серии «нашла коса на камень» или «ядерная смесь, не дышать, руками не трогать!».
В общем, уже с самого начала было весело. И вот уже на территории Украины, когда зашла новая порция пассажиров и пассажирок (таких же Верок Сердючек), а у нас в самом разгаре как раз был тот обязательный и непреложный этап любого классического выезда, который можно назвать «бегание по вагонам», в момент очередного пробегания одна из пассажирок задаёт вопрос проводнице. Правильно так задаёт, с нужным акцентом таким, присущим только колоритной украинской глубинке: «А шо цэ за хлопцi такие?» На что проводница точно таким же говором, с настоящим таким украинским «г/х» вместо «г» (не знаю, как этот звук написать, у нас нет такой буквы, но все понимают, о чём речь), даёт чёткий и обстоятельный ответ. От которого та наша часть, которая не участвовала в бегании, падает с полок на пол, и начинает биться в истерических конвульсиях: «Та цэ ж не хлопцi, цэ фанатюки! Напились тут, и бе(г/х)ают с фла(г/х)Ами по тамбурам!» Причём именно на второй слог ударение в слове «флагАми», и на последнем – по тамбурАм. Всё. Эта фраза сразу же навсегда осталась высеченной на скрижалях нашей истории. А мы весь выезд под стук колёс скандировали: «По тАм – бурАм, по тАм – бурАм!»

На платформах со щебёнкой, помню, ездили. То ли из Днепра в Донецк, то ли наоборот. Помню только, что с днепрянами ехали. Они же тоже общества «Зенит», сине-бело-голубые. А платформы не туда поехали, куда мы думали. Это вообще недостаток вписки в товарняки и на платформы. Не знаешь, куда вагон поедет, и как быстро вообще он будет передвигаться. Пришлось прыгать с них на ходу. Вообще прыжки на ходу тогда нормальным делом были. Обязательно ведь в компании кто-то или без документов был, или несовершеннолетний, или под подпиской о невыезде. А тут менты, контра... А у нас ведь «один за всех и все за одного», вот и прыгали, даже девчонки. Все живы.
Ещё интересный способ был на подножке последнего вагона поезда уезжать. Из Вильнюса так уезжали, из Минска, из Кёнига. Но я таким способом не пользовался. Удобный способ вписки был «через резину», т.е. между вагонами. Е2-Е4 любителем такого способа был. Тут много ума не надо. Пролезаешь в щель между чёрной резиной двух стыкующихся вагонов, и сам как эта резина становишься. Я этот метод тоже не особо любил по причине своего высокого роста. Один раз воспользовался – так перематерился, еле залез, весь грязный от этой резины, ну его нафиг.
Мне больше нравилось через туалет вписываться. У нас тогда почти у всех ключи были от вагонов. Все двери в вагонах ими открывались, в том числе туалеты. «Тройники» их называли, или «специалки». Так вот проникал один человек в вагон, открывал туалет, а окно-то его не на платформу выходит, где проводники, а на обратную сторону. А там мы уже. Ну и полезли через форточку. А там уже кто «из соседнего вагона», кто «к друзьям», кто «покурить», кто с нормальными пассажирами знакомился и с ними ехал.
Мне запомнилось, как один раз в Витебске через туалет вписывались. Поезд минский остановился. Наш человек туда зашёл, а за ним парень с девушкой стояли, ждали. И вот один человек оттуда выходит, потом второй... И так далее. Надо было видеть, как отвисли пачки этих молодых людей, когда щщей 15 из туалета вырулило, т.е. столько в принципе не может туда поместиться, а после этого дверь закрыли и сказали «занято», т.к. там ещё человека три-четыре оставалось.
В локомотивах ездили тоже. Там две кабины. В одной машинисты, а другая свободная. Хорошо если в компании кто-то был из железнодорожного техникума или вуза, они своих лучше пускали. Любая корочка, связанная с МПС, большое действие имела. Иногда за деньги брали, но дешевле, чем по билету, иногда за стакан или за пузырь. Реже просто так. Иногда – потому что из Питера.
На самолётах реже летали, но тоже летали. Особенно если по работе или учёбе никак, или же выезд очень дальний, типа Алма-Аты, Еревана, хотя бы в один конец можно было и на самолёте. У меня так вылет в Киев сорвался в 88-м. Уже билет на руках был, а в аэропорт опоздал.
В 91-92-м годах практиковали мы и такое ноу-хау, как «выплыв». Так это и называлось. Дело в том, что два сезона подряд у нас были волжские «двойники»: сначала Нижний – Ярославль, а потом наоборот. Грех при таком раскладе не пройти по Волге на теплоходе. Ощущения совсем иные, чем на традиционном выезде. И обстановка на самом теплоходе, и остановки на причалах небольших волжских старых русских городков, и водная гладь, и ночная тишина со звёздным небом, и шлюзы... Опять же, все ли из нас смогли эту прелесть увидеть и ощутить, если бы не фанатизм?

Абовян – Ставрополь – Самара

Вот у нас интересный тройник был в 91-м. Абовян – Ставрополь – Самара. Открытие сезона. Понятное дело, за межсезонье деньжат подкопилось, и мы с Е2 решили воспользоваться услугами Аэрофлота. На остальную часть выезда, соответственно, дензнаков уже поменьше оставалось. Абовян – это маленький городок неподалёку от Еревана. С нами в самолёте композитор Игорь Корнелюк летел, только это из всего перелёта и запомнилось. И аэропорт Звартноц, конечно. Всё-таки хоть и та же страна, но национальный колорит ощущается. Этакая Европа за Кавказом. Сходили на стадион Раздан, тоже гигантское спортсооружение. Наши рассказывали, в каких примерно местах там стычки с местными происходили, посмотрели на эти места. Тоже так мурашки по коже. Во-первых, март, раннее утро, промозгло. Во-вторых, утром-то стадион пустой, а если его представить заполненным, причём одними армянами, а нас щщей 15, то некоторый ужас пробирает.
Но когда стадион полон армянами – это мы уже в Абовяне увидели. Ехали от Еревана в автобусе недолго. Может, час. Стадион небольшой. Сейчас уже не помню, тысяч 12, может быть. Но все армяне. Причём не такие, как в Москве, в Питере, а настоящие, невыездные, коренные, провинциальные. Что характерно, дружелюбные. Правда, к нам чуть ли не как к музейным экспонатам, или инопланетянам, отнеслись. Сначала нас двое было. Мы пошли автобус с командой встречать, а там молодёжь местная, несколько сотен щщей. Наверное, вся молодёжь города. Естественно, а куда там ещё пойти? Так они нас как диковинки какие-то окружили, и давай вопросы задавать, трогать за одежду, типа из такого же мы вещества состоим или из какого-то другого. Самые старшие, видимо, самые авторитетные, пригласили в кусты, мол, покурить. Е2 всё недоумевал, почему курить надо в кустах. Я ему объяснил, что причины может быть две. А то и три. Проанализировав, Денис тоже решил, что ходить не стОит 
Чуть позже подоспели ещё два наших человека, и нас стало четверо. На стадионе шизили нормально, никто не мешал, что в общем оставило достаточно приятные воспоминания и об этом тихом городке, и о его жителях.
Заночевали в Ереване, в гостинице у наших друзей-фанатов. Они пошли гулять, а нам оставили, по-моему, ящик шампанского, и вид в окно на Поющий фонтан. В ночи, да ещё и в сопровождении музыкальной подсветки, по тем временам это было очень впечатляющее зрелище. Возможно потом, как-то неосознанно, оно сказалось на названии нашего нынешнего музыкального коллектива. Но там, конечно, ещё и Поющая эскадрилья свою роль сыграла из фильма «В бой идут одни старики». Это так, лирическое отступление.

А дальше надо было ехать в Ставрополь на следующую игру. Поехали до Тбилиси рейсовым автобусом. Мест не было, а ехать нам было очень надо. Поэтому водила положил на задние ступеньки дощечку, и мы на неё примастились. Не помню, сколько надо было ехать, вроде часов 12 по Кавказскому хребту. Но эта дорога показалась нам вечностью, ибо при каждом прыжке на каждой кочке, при каждом подъёме-спуске (а дело было в горах), при каждом повороте, при каждом ускорении и замедлении дощечка вела себя не совсем так, как это делает мягкое сидение.
Вообще, эти выезда дают возможность увидеть в мире вживую то, что иначе ты нигде бы не смог увидеть, живя, в принципе, в относительно благодатном мегаполисе. Кое о чём я ещё напишу попозже, но вот эта дорога просто перевернула взгляды на жизнь, когда проезжали по стёртому с лица земли Спитаку. Двумя годами ранее этот город был полностью разрушен мощнейшим землетрясением. Не осталось никаких построек, погибли десятки тысяч людей. А те, кто остались, жили в каких-то землянках, норах и т.п. Учитывая то, какая обстановка в то время была в целом в разваливающемся и рушащемся Союзе, и какая там могла быть помощь, оказаться посреди этой ужасающей картины было сильным ударом для психики и мощнейшим толчком для осознания чего-то нового. «Апокалипсис сегодня», не иначе. Почему-то в голове пронеслась мысль «как в фильмах Тарковского»...

В общем, приехали мы в Тбилиси и пошли знакомиться с городом.
Ознакомились со знаменитым стадионом «Динамо», покатались в метро, которое было нам интересно с той точки зрения, что ходили слухи, будто там можно курить прямо в вагоне, в туннеле. Никого курящего мы там не увидели, Е2 не решился, а я вообще не курю. Проходя по парку, увидели несколько мужичков пролетарского вида, размеренно выпивающих на каком-то крылечке. Причём это была солянка из русских и грузин. Человек пять. Вы думаете, вот тут-то и началось? Нет! Узнав, что мы из Питера, они стали лестно отзываться о нашем городе, вспоминать, что у кого с ним связано, угощать чем было и наливать, а поскольку нам надо было на поезд, купили нам в дорогу бутылок восемь вина, «чтобы вам хорошо ехалось». Такое вот кавказское гостеприимство тогда было. Как там сейчас дела с этим обстоят, не знаю, могу лишь догадываться. Правда, сказали, что если бы были из Москвы, то «вот тут бы и началось». Вообще, во многих городах так говорили.

На поезде действительно поехали хорошо. Нам надо было до Сухуми. Но утром проснулись от того, что как-то резко поезд встал, и люди с полок попадали вместе с чемоданами и прочими пожитками, как горох. Хорошо, что у нас боковые полки были – мы не упали. Что поразило, так это то, что люди невозмутимо встали, собрали свои монатки, и стали выходить из поезда. На наш вопрос «А что это такое произошло?» мы получили столь же спокойный ответ: «Крушение, да тут вокзал рядом». Как будто у них эти крушения в порядке вещей. Хотя почему нет?

Несостоявшийся Ереван-89
В то время там постоянные войны шли. Мы так в 89-м с Финном на выезд в Ереван не попали. У нас двойник был Донецк – Ереван. Так вот, из Донецка до Адлера на собаках спокойно добрались, а дальше поезда не ходят. Вояки какой-то мост единственный взорвали. Мы стали шутить цитатой из «Неуловимых мстителей»: «бурнаши мост подожгли». Но дело-то не до шуток. Кроме как через этот мост, по земле не добраться. Мы – на самолёт. А там армян просто немерено – всем домой лететь, да по делам. Списки составляют, и постоянные переклички. Мовсесян, Саркисян, Мартиросян, Хачикян... Ильюнин, Шалаев... Оганесян, Джигарханян и так далее. Прикольно звучало, колоритно. В итоге, когда стало понятно, что на игру мы не успеваем, решили несколько дней отдохнуть в Сочи.

Но вернёмся к нашему повествованию. Крушение произошло действительно на подъезде к вокзалу города Гали. Локомотив сошёл с рельс и перевернулся, а за ним два первых вагона. Что я документально и запечатлел на свой фотоаппарат «Зенит». В общем, нисколько мы не пострадали, и в составе вереницы грузин с сумками и котулями, двинулись в сторону вокзала. Пробираясь через какие-то развалины, я благополучно упал и нехило рассадил ногу. В крушении не пострадал, а тут – извольте! Сначала мы посчитали, что это – знак. И возникла мысль пойти в администрацию и закосить под травму, полученную в катастрофе, тем самым попытаться срубить немного наличности. Но был риск опоздать на игру в Ставрополе, и мы сели в автобус до Сухуми. Проезжая через Сухуми, автобус зачем-то сделал остановку и открыл двери. Мы не стали дожидаться, пока нас привезут на автовокзал, где придётся платить за проезд, а просто взяли и вышли. Добраться до Ставрополя было делом техники.

Там мы пошли к ставропольцам, потом встретили наших, которые привезли с собой хорошую весть. К нам едет Дима Клоун, который продал телевизор.

Дима Клоун
А Дима это тот ещё кадр. На тот момент у него было больше всех выездов, и поэтому все называли его Лидером. Интеллигентнейший человек, тончайший ценитель футбола, и с великолепным чувством юмора. Я сам не раз был свидетелем того, как он заходил в вагон общественного транспорта, будь то метро или трамвай, и будь то в любом городе, через пару минут все абсолютно посторонние пассажиры уже лежали в покатуху. Но... Дима всегда был страстным любителем выпить. Это сейчас он несколько остепенился, всё-таки уже за 50. А тогда он промышлял в плане добывания денег на выезда весьма неординарными способами. В частности, путём продажи собственной недвижимости или же домашней утвари. То, что я сейчас рассказываю, это ни для кого не секрет, а давно уже достояние широкой общественности, поэтому никаких сплетен я тут не распространяю, ничьих секретов не выдаю и тайн не раскрываю.
Помню, как-то раз заманили его на рок-концерт в Юбилейном. А он рок не любил, а любил Филиппа Киркорова. Причём когда находился под шафэ, любил исполнять его хиты. Вот мы и сказали, что на концерте будет Филя. Но суть не в этом. Договорились встретиться на выходе с Василеостровской. Дима приехал уже никакущий, с огромной спортивной сумкой через плечо и расстёгнутой на ней молнией. И тут же провозгласил: «У меня денег – немеренно!!!» Раскрыл эту и без того раскрытую сумку, и действительно, она была наполнена «котлетами» с купюрами, перетянутыми, как положено, банковской лентой. Плод очередной успешно провёрнутой риэлторской операции. «А знаете, почему немеренно?! Потому что их никто не мерил!!!» В общем, в Юбилейном Дима уснул, а мы вынуждены были, положив сумку ему под голову, его охранять. Когда он просыпался под какой-нибудь «Чайф», то недоуменно и разочарованно восклицал: «А где же Филя-а-а-а?!!!», и тут же засыпал дальше.

Вот и в этот раз Дима продал за 700 рублей свой цветной телевизор «Радуга», взял с собой фана Бибигона, и поехал в Ставрополь. В этом городе, в деревянном доме местной легенды и зачинателя местного движа Саши Фандора (Царствие ему небесное), произошла историческая встреча двух лидеров, на которой присутствовал, как впоследствии показало время, и ещё один человек-легенда – Денис Е2-Е4, который на сегодняшний день накатал уже почти 400 выездов за сине-бело-голубых. Кто ещё в мире проехал такое же расстояние за свою команду и такую часть жизни провёл на выезде, я не знаю.
Ну а дальше – банальная выездная проза, всеми любимая Самара, в общем, тройник как тройник, это из того, что запомнилось.

Тирасполь-90

Возвращаясь к теме землятресений, и чего интересного порой на выездах можно увидать, вспоминается выезд в Тирасполь в 90-м году. Нас там было человек 10.
Естественно, оказавшись в городе, сразу же пошли в винный магазин. Правда, сначала - в магазин детских игрушек. У фана Стоматолога уже тогда была маленькая дочка (это сейчас она бьёт выезда порой покруче, чем папа), и на каждом выезде он первым делом покупал ей мягкую игрушку. Дома весь сервант был заставлен мягкими игрушками из разных городов. У нас тогда была очень сплочённая грядка, и ради такого дела многие ходили в магазин вместе с ним. А вот после «Детского мира» - уже в винный. А куда же ещё идти, оказавшись в тех краях? Тем более, тогда время такое было.

Немного о ЗОЖ и бомжах
Это сейчас у фанатов в почёте ЗОЖ, а тогда в таком же почёте, даже ещё большем, была, к сожалению, выпивка. Из-за чего мы сейчас уже не видим в наших рядах многих старых друзей и всё чаще стали ездить на кладбища. Поэтому в моём рассказе порой будет фигурировать и этот момент. Не вижу смысла закрывать на это глаза, поскольку это было, а «из песни слова не выкинешь». Бухали тогда фанаты по всей стране, и даже у разных команд были свои алкоголические бригады: у киевлян – Группа здоровья, у московского Динамо – КЛН (Клуб Любителей Нажраться), у локомотивщиков вообще чуть ли не официальным названием грядки было «Парфюмерщики», и отнюдь не по причине их утончённого обоняния. У нас тоже в конце 80-х такая грядка была – CRAZY CLUB. Это парни, которые больше всех тогда катались, и отличались самым безбашенным поведением. Во главе с легендарным Е2-Е4. Одно время их главной целью было – на каждом выезде пробить ментовку или трезвяк. Совсем не хочу оправдывать, что было то было, дело прошлое, но тогда такая игра была и такая обстановка в стране, что подобные задвиги даже не казались чем-то особо вопиющим, и зачастую даже воспринимались как нечто прогрессивное, новое, выдающееся. В мозгах тогда у народа, особенно у молодёжи, интересные процессы происходили.
В масштабах же всего Союза самые выездные фанатюки были объединены единым брендом с гордым названием: «бомж-клуб». Да-да, в масштабах всего Союза. Они поддерживали друг друга, вписывали, а порой даже и жили подолгу у друзей в других городах. Доходило даже до того, что били выезда за дружественные клубы.
С тех пор у нас как раз и идёт крепкая дружба с Самарой, Уралмашем, Кубанью и другими русскими клубами. Да и с Украиной, Белоруссией отношения сохранились.
Это сейчас прозвище «бомжи» прилепляют только к нам. А раньше все пели песню «Тот, кто не бомжует, тот не бомж, левыми таких мы называем». Или же, в другой вариации, «...тот не ёж», или «Тот, кто не бомжует и не пьёт, левыми таких мы называем», что суть вопроса меняет мало. И авторство этой песни принадлежит отнюдь не нам, а фанатам одного известного московского клуба, не будем уточнять какого. Видимо, тот, кто это название нам придумал, был несколько в стороне от дел в конце 80-х – начале 90-х, и не особо участвовал в выездной движухе.
Ведь тогда численность выездных бригад у наших клубов ужалась от нескольких человек до максимум нескольких десятков. Сложно представить, но если сейчас ты на выезде не знаешь большинство из тех, кто приехал за твою команду, то в те времена лично знакомы были чуть ли не все активные выездюки разных клубов. (Кстати, сейчас подумалось, что слово «выездюки» - это производное от слова «фанатюки», историю которого я уже тут рассказал, т.е. ширим лексикон). Эти несколько лет замечательны тем, что почти все фанаты страны были тогда как бы единой семьёй, практически не воевали друг с другом, и где-то подспудно в каждом из нас жила идея: сохранить фанатский движ в стране до лучших времён. Мы тогда дружили со всеми, с ЦСКА на уровне движей дружба была, со «Спартаком» в политическом смысле на уровне нейтралитета, а лично как чуть ли не у каждого много друзей красно-белых было, так и общие друзья. Например, Бабушка легендарный (Царство ему Небесное), или Кролик, который несколько подряд золотых сезонов за «Спартак» откатал.
А закрепилось новое прозвище за нами во второй половине 90-х. На мой взгляд, произошло это потому, что начиная с середины 90-х ведущие движи страны сделали сильный крен в своём развитии в сторону запада, а мы в большей степени остались приверженцами наших исконных традиций. Бухали всё равно во всех движах примерно поровну, и везде предпринимались попытки бороться с этим пагубным пристрастием. Но через столицу новая мода нагрянула. И по вопросу того, кто какой внешний вид имел, и кто насколько состоятелен был, тоже можно долго дискутировать. До сих пор в памяти цитата из одного из вражеских фанзинов про чемпионат Европы 96-го года в Англии и про нас там. Выглядит примерно так: «Приехали на теплоходах, денег немерено, ходили пили там. Одно слово – бомжи». Просто где-то пошли другие модные тенденции и веяния. А было время, когда фанатам всей страны было незазорно называть себя бомжами. Никто, конечно, бомжом в прямом смысле себя не считал, произносилось это откровенно в шутку, и слово это тогда воспринималось как синоним странника, путешественника, пилигрима. Ведь элемент самоиронии, умение критично отнестись к самому себе – это признак развитой душевной организации и того, что ситуация, в принципе, под контролем. Но это опять отступление.

Так вот. Вернёмся к Тирасполю-90. В принципе, любой, даже не особо выпивающий человек, оказавшись в регионе, который славится виноделием, каким-либо образом да проявит интерес к этому факту. Вот и мы, закупив по 4 бутылки сухого вина на человека, чтобы на протяжении дня их размеренно потягивать, вышли на солнышко и составили всю эту «батарею» в тенёк, на подоконник витрины. Кто-то пошёл на почту, то ли получать перевод, то ли отправлять телеграмму, кто-то в обычный магазин, и тут началось интересное. Посреди всей этой яркой солнечно-зелёной тихой благодати раздался какой-то непонятный шум. Кто жил в Питере, поймёт такое сравнение: когда стоишь на Троицком, допустим, мосту, через Неву, и по нему проезжает трамвай, мост начинает, так скажем, колебаться, вибрировать. Кто уже ощущал это, тот привык. А кто впервые попадает в такую ситуацию, или гость из другого города, тот немного очкует.
В общем, стоим мы, те немногие, кто остался сторожить запасы, и вдруг точно такие же колебания. Ну, мы, как люди привыкшие, по первости не обращаем на это никакого внимания. И лишь спустя несколько секунд, когда из магазина начинают выбегать люди с криками «Бегите на площадь!», я начинаю понимать, что никаких трамваев тут, в принципе, не ходит. «Опаньки! Землетрясение!» – приходит мысль, и тут же срабатывает естественный рефлекс. Нет, не общечеловеческий, а фанатский. Вместо того, чтобы бежать на площадь, где если дома разрушатся, до нас не достанут, мы все, как один, не сговариваясь, начинаем движение в противоположном направлении, т.е. к зданию магазина, где на подоконнике переливаются солнечными бликами и, покачиваясь, тревожно позвякивают все наши драгоценные запасы. Я никогда, ни до, не после этого, не видел, чтобы один человек мог взять в руки, подмышки и ещё куда угодно, такое количество бутылок. Поистине, в стрессовых ситуациях возможности человека порой становятся безграничными. А вот уже снарядившись спасаемым снадобьем, вместе с ним, все ломанулись и на площадь. К счастью, колебания быстро закончились. Те, кто ходил на почту, сказали, что здание просто разошлось пополам, и в нём появилась трещина от фундамента до крыши. Где-то появились трещины поменьше, где-то обвалилась штукатурка, ещё какие-то элементы фасадов, но в общем, этого оказалось достаточно, чтобы зафиксировать в памяти: зенитовские фанаты присутствовали на настоящем землетрясении.
Народ на футболе тоже произвёл особенное впечатление. Может, по какому-то суровому стечению обстоятельств нам только такие и встречались, но все, кто ни встречался, были какого-то люмпен-маргинального вида, с замашками полуурок-полугопников. Не мудрено, что когда матч закончился со счётом 2:0 в пользу «Зенита», нас под трибунами уже ждала внушительная толпа мутных субъектов означенного вида в многократном численном большинстве. Для пущей убедительности данные персонажи, один колоритнее другого, вычурно демонстрировали нам и аргументы их преимущества качественного, в виде нескольких больших и маленьких тесаков, ножиков, заточек и прочего дерьма.
Трезво оценив ситуацию, мы пришли к выводу, что при данном раскладе нам вообще ничего не светит, кроме шанса кому-то быть реально порюханным. И в итоге было решено сразу с финальным свистком ломиться на поле типа поздравлять команду, а далее два пути – либо к команде, либо в отделение. Так и поступили. И хотя, что греха таить, внутреннее состояние было достаточно тревожным, но все чуть не описались кипятком, когда Стоматолог, прямо на поле подбежав к футболисту Дмитрию Бараннику, схватил его за грудки, и с гримасой ужаса, как он это умеет делать, загробным потусторонним гласом, словно это было последним, что он делает в этой жизни, проорал ему в лицо: «Димааа, нас рюхают!!!» В итоге сработал второй вариант, и мы всем скопом за несанкционированный выбег пробили местный обезьянник.

Находка-92

Ну и про Находку расскажу, куда ж без неё, родной? Надоело, правда, это делать, все всегда просят, некоторые по несколько раз. Но этот выезд на самом деле очень запомнился, и я действительно его считаю своим «самым выездным выездом» , потому что 11000 километров туда и столько же обратно было проехано исключительно по земле, без использования всяких летающих видов транспорта. Т.е. больше половины земного шара по суше за один выезд обогнул.
Дело было в 92-м. Начнём с того, что бытует мнение, будто я был в Находке на несостоявшемся матче. Феномен в том, что даже те люди, кому я по несколько раз в деталях рассказывал, что я был на игре, всё равно почему-то продолжают считать, что я был на несостоявшемся матче. Видимо, это какого-то дополнительного шарма придаёт, что ли? Но вынужден ещё раз развеять эту легенду.
Да, действительно, в октябре 92-го у сине-бело-голубых было два выезда в Находку. Первый, более «массовый», был как раз на несостоявшуюся игру. На нём присутствовало 6 человек и вратарь Зенита Андрей Мананников. Команда из-за нелётной погоды задержалась в аэропорту Хабаровска, а Мананников вылетел раньше, т.к. у него родня во Владивостоке. Стадион «Водник» заполнился, и кому-то из особо одарённых наших пришла в голову мысль, что по Положению о соревнованиях команда может играть, если в её составе не менее семи игроков. Т.е., 6+1, что, в принципе, и получалось. Истинные и верные фанаты стали рваться в бой, чтобы защитить честь родного клуба и родные цвета, но в итоге им сделать этого не дали, и они не солоно хлебавши кто уехал, а кто улетел.
Нет, я, в принципе, на этот выезд летел тоже. У меня, если что, золотой сезон был в завершающей фазе.

Как фан Капля летел в Алма-Ату
По поводу «летел», это интересная история с фаном Каплей произошла в своё время, когда у него был билет на самолёт до Алма-Аты, а в аэропорту Алма-Аты его рейс уже встречализнавшие об этом и ранее приехавшие туда наши. Никого в итоге не встретив, а встретив Каплю только где-то через месяц или даже позже, на одной из домашних игр, народ вполне закономерно поинтересовался у него, а где же он был? Своим обескураживающим ответом Капля отрезал все вопросы, которые могли возникнуть после. Он сказал краткую, но ёмкую фразу, ещё одну из тех, которая вошла в анналы истории: «Я летел!» Ну что тут можно ещё сказать? Ни добавить, ни убавить.

Вот так и я летел в Находку. Не позаботившись заблаговременно о билетах, мы со Стоматологом прибыли в Пулково утром в день отлёта. Билетов не было. Некое лицо кавказской национальности вызвалось нам помочь за долю малую. Вариантов не было, и мы, наивные, доверились. Тем более что наши паспорта и деньги он отдал в кассу кассирше.
Довольные и радостные, мы поехали коротать часы ожидания в любимый Стомин пивбар неподалёку от его дома. А когда, как и положено, за два часа до отлёта прибыли в Пулково, то никакого лица кавказской национальности и никакой кассирши мы не обнаружили. Персонал аэропорта сказал нам, что на самом деле сегодня в этой кассе никого и не было. Тут я понял, что они ни разу не лукавят, а говорят как на духу, что то, что мы видели внутри кассы – это был фантом, но главное - что «золотому» в этом году не бывать. Какова же была моя радость, когда стало известно, что игра не состоялась, и её перенесли. Единственное, что парней было жалко, которые в такую даль добрались, а выезд им не засчитан, т.к. игры не было. (Потом, кстати, вроде бы решили всё-таки засчитать, ибо Находка – не хухры-мухры, и весь стадион видел там питерских фанатов). Но радость моя продолжалась недолго, ибо денег на самолёт уже не было, да и дорога в данный вид транспорта мне была заказана, поскольку вместе с деньгами ушёл и паспорт. В итоге оставалось если ехать, то поездом (тогда чтобы купить билет на поезд, паспорт в те времена ещё не был нужен). А это означало, что на последние две игры сезона мне уже не успеть попасть никак. Тем не менее, выезд я решил пробивать.
Тут же возникли два вопроса. Первый: с кем ехать? Увы, но все из существовавших на тот момент в природе болельщиков Зенита, которые имели желание и возможность пробить Находку, уже это сделали. Все 6 человек. И как бы их желание и ресурсы поистощились. Стоматолог тоже, оказавшись без паспорта и без денег, в эту авантюру вписываться не пожелал. Да и у меня, собственно, с финансами было вообще никак к концу золотого сезона, да и после этой истории с «покупкой» авиабилета. И это был второй вопрос, который на тот момент сделал жизнь интересней.
Мудрое решение пришло быстро, и сразу по обоим вопросам. Дело было в начале 90-х, и тогда много кто промышлял разными способами. Мы, например, часть фанатов, барыжили сигаретами в одном оживлённом месте питерского района под названием Купчино. И был там один «предприниматель», тоже молодой парень, непьющий, такой начинающий бизнесмен тех времён. И деньги у него были, надо было только заинтересовать. За Зенит он не болел вообще никак, вот как за бетонной стеной, не пробьёшь ничем.
Но, поскольку мы сигаретами занимались, то кое-какой информацией по этому вопросу обладали. Например, такой, что дешёвые сигареты «Рейс» нашей питерской фабрики имени Урицкого (и никакой иной!!!) на Дальнем Востоке в несколько раз дороже стоят. Также ходили слухи, что там можно олимпийские рубли по баснословной цене забарыжить, спирт ROYAL тогда вообще тотальная тема была, ну а по обратной дороге, чтобы транзитом не кататься, учитывая время года, как раз тема с китайскими пуховиками была.
В общем, заинтересовал я Дениса (так звали этого парня) своим бизнес-предложением, он согласился инвестироваться, и с учётом того, что я помогал ему ещё и его товар вести, вся моя прибыль с этой акции всю мою дорогу окупала, ещё и плюс какой-то выходил.
Таким образом, хочу развеять ещё один миф о том, что на выезд в Находку я ехал один. Как фанат – один, но в принципе нас было двое. Денис даже в Находке не хотел на футбол идти. Он и в Питере-то никогда его даже по телевизору не смотрел. Пришлось его обедом кормить и билет на футбол за свой счёт покупать, предварительно застращав рассказками о том, как местные кровожадные дальневосточные болельщики могут меня одного, на другом конце света, прямо на стадионе на клочки разорвать и в Тихом океане плавать отпустить. И не найдёт он меня тогда вообще никак, и некому ему будет помогать пуховики в Питер тащить. В общем, такая вот специфическая работа с возражениями через потребность была проведена  Кстати, памятуя все мои страшилки, на стадионе он всё-таки сел метрах в 20 от меня и выше на несколько рядов, никоим образом не выдавая какой-либо связи. Тем более что я весь матч простоял, размахивая флагом общества Зенит 2,5 на 1,5 метра, и воспроизведя весь репертуар зенитовских зарядов, который я, как заводящий грядки, знал в совершенстве. Стадион был снова полный, но мужики отнеслись весьма доброжелательно. Подкалывали, конечно, по-доброму, в пределах меры, но не переходя рамок, так, как обычно это бывает, когда в бригаде работаешь где-нибудь на стройке. В русской бригаде, само собой. Вообще тогда, на стадионе, посреди болельщиков другой команды, по сути, самой что ни на есть кузьмичёвской кузьмы, посетило такое приятное чувство единения и осознания величия своей Родины и своего русского народа, как бы ни пафосно это звучало. Всё-таки родной Питер на другом краю земли, тут рядом Японское море и Тихий океан, между нами тайга, Байкал, Урал, леса, реки и равнины, а вот простые русские мужики тоже тут, свои, родные.
Как мы ехали. До Москвы на поезде. Причём вписали к себе ещё и нашего фана Прагу, который ехал в столицу на ЦСКА – Барселону. От Москвы до Владивостока у нас уже были билеты в купе на поезд №1 Москва – Владивосток, который находится в пути 144 часа, т.е. ровно 6 суток. Несмотря на то, что я с собой взял бутылку водки и бутылку коньяка, а на худой конец для коммерческих целей было ещё и неисчислимое количество Рояля, превращать выезд в пьяный угар я не стал. Такая дорога стоит того, чтобы воспринять её трезво. У меня с собой было несколько книг, которые я и планировал спокойно читать на верхней полке. Этой мечте суждено было умереть, когда в Перми в наше купе села бабушка со своим шестилетним внуком Мишей. Они следовали в Комсомольск-на-Амуре. С этого момента я превратился в индейского мустанга, а проход вагона – в прерию. В общем, так я и не понял, какая дорога была бы более адовой, с водкой, коньяком и Роялем, или же с шестилетним ребёнком в купе, но когда они вылезали, бабушка была очень благодарна. Мне же каждый день этого пути правильно было бы считать за три.
Но и плюсы, конечно, есть неописуемые. Кто ездил по этой дороге, тот поймёт, что такое ехать по Сибири, проезжать и Новосибирск, и Омск, и Томск, и Улан-Удэ, и Читу, и Хабаровск, и станцию с душевнейшим названием Ерофей Палыч. Ехать вдоль Байкала, по тоннелям, по таёжным коридорам, где справа и слева – одна тайга. А эти бабушки на станциях и полустанках, где везде своя колоритная снедь? А японское пиво в ларьке на перроне города Чита? Купил две бутылки, одну открыл, и только лишь оно коснулось вкусовых рецепторов, выплюнул всё, и выкинул вместе с бутылками и пробками, и больше никогда в жизни не пробовал.
Во Владивостоке мы были недолго, но интересно. Высадившись из поезда со всеми своими коробками, сумками и тележками, кое-как дошкандыбали до касс, чтобы узнать, как попасть в Находку. Дело было ближе к полуночи накануне игры. Выяснилось, что поезд до Находки уходит через пять минут. Тут надо просто сопоставить. Вот у тебя вся эта история с несостоявшимся вылетом, с переносом игры, с поиском возможности уехать, с недельным переездом длиной более чем десять тысяч километров. А здесь – пять минут до поезда, город на другом краю земли, непонятный вокзал с какими-то лестницами и переходами над путями, сумки с тележками, и непонятно где этот поезд стоит. И на всё про всё пять минут!!!
Я не знаю, как это произошло. Но бывают моменты, когда включаются какие-то сверхчувства, и ты идёшь именно туда, куда надо, не смотря ни на какие указатели, не задавая никаких вопросов, просто идёшь, и всё. Мы – бежали. И в итоге со всеми своими катулями успели запрыгнуть в последний тамбур последнего вагона уже уходящего поезда. Секунда в секунду. На таком расстоянии. Просто чудо!
Поезд этот был из разряда «вечерняя лошадь», стоял он подолгу у каждого столба и прибыл в Находку только утром, так что мы успели ещё и выспаться.
Сразу направились на рынок, сделали там все свои коммерческие дела, поставили денисовские пустые тележки в камеру хранения и пошли знакомиться с городом. В принципе, городок как городок. Что запомнилось? Воздух там какой-то другой, всё другое, чуть ли не сила тяжести другая. И песок на берегу красный.
Вот тут уж я, естественно, кинул себе в рюкзачок припасённую «Столичную», и перед тем как направиться на стадион, в местной столовой, под пельмешки, залудил её в одно жало. Здоровье у меня тогда было молодое, крепкое, и такая доза, да ещё и под хорошую дальневосточную закуску, была как слону дробина. На бодрячке выдвинулись на местный стадио Метеор, дабы ознакомиться с данным спортсооружением, погулять по полю, пока нет никого, встретить и поприветствовать команду, и выяснить возможности проникновения.
Я, естественно, в полосатом сине-бело-голубом пусаке, на длинной розе, с флагом, с песнями. Мой попутчик скромно и с опаской семенит позади. Подходит мент. Не помню звания, но какое-то не особо и звание. И начинает их обычную тему, которая распространена во всех пердях, но они сами везде думают, что это только они такие оригинальные. Типа «Здесь вам не Питер, сейчас останешься у нас на 15 суток, а там тебе ой как туго придётся, мужики у нас суровые» и т.д. Я даже удивился, что в такой дали они такие же, и откуда они все эти фразы знают? Может, их обучают специально? В общем, как везде этот порожняк погнал. Пока не дошло до фразы про документы... А я, как уже говорил, свой паспорт благополучно оставил в Пулково, когда в предыдущую Находку улететь пытался. Но я ведь в прошлом году институт закончил с военной кафедрой, и у меня военный билет есть зелёный, офицерский, лейтенант запаса. Я его достаю, ему подаю, смотрю, у него пачка плавно отвисает, и выражение лица меняется. Ну, думал, видать, что вот так по всей стране одни гопники только колесить могут. А тут офицер с высшим образованием. Он так аккуратненько военный билет возвращает со словами «Пожалуйста, товарищ лейтенант», и как раз в это время автобус с Зенитом проезжает. А я с флагом стою со здоровым, и футболисты все к окнам, и мне усиленно руками махать начинают. Я только заметил, как мой собеседник так в полуразвороте присел на правую полусогнутую, и уже полностью перейдя в другое измерение, через левое плечо смотрит, что там в автобусе происходит. Ну я, естественно, в эйфории, прыгаю с флагом перед автобусом, а когда всё закончилось, так и не заметил, куда и как он так незаметно успел раствориться. С того момента никаких вопросов ко мне сотрудники не имели.
Перед стадионом познакомился с двумя парнями из Владивостока. Они оказались коллекционерами программок и любителями футбольной статистики. Оказалось, что из Владика по несколько сотен людей в Находку приезжает на высшую лигу посмотреть, а обратно после игры можно доехать на электричке. Таким образом, и гиды по Владивостоку на следующий день нашлись.
Что было на стадионе во время матча, я уже рассказал. Зенит проиграл 2:3 и полностью расстался со всеми мечтами на сохранение места в вышке.
А мы поехали во Владик в заполненной местными болельщиками собаке. Тут и коньячок мой пригодился. Из душевных дорожных разговоров для меня открытием стало, как в этом регионе футбол любят, и как хорошо его знают.
Во Владивостоке наши новые друзья целый день водили нас по городу, но наибольшее впечатление осталось от того психологического состояния, в котором мы всё это время находились. Дело в том, что утром мы собрались купить на вокзале обратные билеты, но они больше чем на неделю вперёд уже были все распроданы. Были только до Хабаровска. Тут и родилась ещё одна историческая фраза: «Нам бы только до Новосибирска добраться, а там уже дома». Думаю, никакие европейские фаны, глядя на карту нашей страны, не поймут сакрального смысла, заложенного в этой фразе.
В общем, купили билеты до Хабаровска в надежде на то, что там хотя бы до упомянутого Новосиба билеты будут. Ничего подобного! И всё-таки чудом удалось урвать билеты на пассажирский поезд №181 Хабаровск – Москва в то ли плацкартный, то ли даже общий вагон. Правда, отправлялся он лишь через трое суток, и нам ничего не оставалось, как виснуть в этом амурском городе всё это время. А поскольку поезд не скорый, а пассажирский, соответственно, и время в пути до Москвы у него предполагалось семь или восемь суток, т.е. даже больше, чем мы на скором до Владивостока доехали. Проблему с проживанием решили легко. В те времена лихих кооперативных 90-х модно было преобразовывать всяческий транспорт во всё что угодно. Троллейбусы, автобусы, железнодорожные вагоны превращались в кафе, разливайки, видеосалоны и даже гостиницы. Вот и мы с товарищем воспользовались услугами местного вагона-гостиницы, который стоял в каком-то тупике.
А почему сложилось впечатление, что мы ехали в общем вагоне? Потому что львиную долю пассажиров составляли китайцы, которые заполонили вагон, как саранча. Они везли в Москву всё те же пуховики и прочую китайскую «высокую моду». Их тюками было забито всё. И «гробы» (рундуки под первыми полками), и третьи полки, и проходы частично, и даже в тамбурах что-то везли. Пикантность ситуации заключалась в том, что меньшую часть пассажирского состава нашего вагона составляли амнистированные зэки. Их было человек шесть, они заняли одну ячейку, и на релаксе так вдыхали воздух свободы. Завесились одеялом, но видно было, что стол их ломился от яств. За занавесом на протяжении всей дороги шло безудержное, но солидное, веселье. И периодически происходили какие-то проникновенные разговоры за жизнь с китайцами. На остановках продуктовые и алкогольные запасы изрядно пополнялись, и кутёж продолжался. Так и приехали в столицу. Единственное, чего я не понял, то это почему к завершению пути полки, проходы и тамбура были уже практически свободны от коммерческой начинки, а лица граждан КНР выглядели какими-то то ли взгрустнувшими, то ли слегка озадаченными...
Игра в Находке была 28 октября. Следующий, и последний в сезоне-92, выезд, был в Камышин. Играли там 7 ноября. Понятное дело, меня там не было. Но друзья рассказали интересную историю.
В те времена была такая интересная фишка, что игроки иногда пускали фанатов ночевать в своих гостиничных номерах. И вот, по традиции, прежде чем отойти ко сну, сидели кумиры и поклонники в одном из номеров, беседовали. И тут один из игроков, вроде бы Макс Боков, задал вопрос. А где, мол, тот чудик-то, который в Находке был? На что наши спокойно так, ибо всё в порядке вещей, ответили, что едет ещё типа, возвращается, сейчас где-то в Сибири. Витя Бутерброд, который эту историю и рассказал, говорит, что ему на всю жизнь и по сие время запомнилось то ошеломлённое выражение лица игрока с его вылезшими из орбит глазами, но особенно, высота, на которую он подпрыгнул с кровати, услышав об этом. Виктор утверждает, что взлетел футболист почти до самого потолка. Вот так ранее были близки игроки с фанатами, и фанаты на 100% могли быть уверенны, за кого и для кого они бьются, и что им отдают люди, за которых они выходят на поле.

Судогда-94

Из тех пердей, в которых довелось побывать, самое выдающееся место занимает деревня Судогда Владимирской губернии. Да простят меня жители этого славного населённого пункта, но это слэнг у нас такой фанатский.
В начале 90-х много пердей разных было. Наверное, даже, больше пердей, чем не пердей. Да и дома на уникальных стадионах играли, на заводских. На «Кировце», например, перед одной игрой поле так залило, что Мутко пригнал вертолёт, тот в центр поля сел и лопастями сушил. На стадионе Турбостроитель три или максимум четыре ряда скамеек было, с которых люди периодически падали. То же на стадионе «Луч», принадлежащего, по-моему, предприятию с гордым названием «Абразивный завод Ильич». Что там за игры были, я уже не помню. На стадионе Обуховец играли в 93-м, так мы там вместо трибуны зелёный склон использовали, а вместо буфета – берег Невы, которая в нескольких десятках метров протекала. Не гранитный, а обычный, как у обычной речки. Хотя там и трибуна была, но на ней кузьмичи сидели (тогда уже были!), и буфеты были, но там не наш профиль продукции и не наши цены.
Из выездов запомнились и такие колоритные названия как Селятино, посёлок Мосэнерго, где не вертолёт, конечно, лужи с поля убирал, но солдаты кружками. Ещё другое название у этого места было, что-то типа Академгородок... А команда там – Интеррос. Что в переводе – ИНвестиции и Технологии Единых Региональных Рыночных и Общественных Связей. Перевод этой аббревиатуры не найдёте даже в Википедии. Но фанатская память всё хранит  А контора эта до сих пор фурычит, только уже вроде как без футбольной команды...
Но Судогда особняком стоит. Почему-то мы игру с Торпедо (Владимир) там проводили. Долго писать не буду, но от Владимира ехали на жёлтом автобусе, который в народе «скотовозом» называется. Поскольку ходит он редко, то ехали в нём все фанаты, которые на этот выезд приехали, плюс номинальные местные жители. Поэтому ехали в основном стоя, не без давки, конечно. С шутками-прибаутками.
Когда приехали – обомлели. Кругом поля, огороды. Футбольное поле отличается от них только тем, что стоят ворота и с одной стороны три ряда деревянных скамеек. Насчёт разметки не помню. Мычание, блеяние и кукареканье – всё, как подобает. Люди если в Рио-де-Жанейро все поголовно в белых штанах, то тут все поголовно – в кирзачах. Нас поставили прямо на то же поле за ворота, где мы и шизили. Пиротехника тоже имела место быть. Местные дивились. Но они суровые были какие-то, угрюмые. В общем, мы после игры сели и уехали. Такое вот воспоминание.

«У нас трезвые ногами на скамейках не сидят...»

Приколов ещё много было разных, можно целую книгу написать, чем многие ветераны разных клубов сейчас уже в полный рост и занимаются. Но вот напоследок почему-то вспомнился один случай с выезда в город Арзамас в 95-м году. Даже не случай, т.к. только про один этот выезд можно ещё целую главу написать, а просто цитата одна, которая ну просто нельзя чтобы пропала. Не знаю, почему именно она в голову пришла. Возможно, в преддверии даты начала действия закона о фанатах как попытка понять логику властей. А именно эта логика передаётся этой фразой как никакой другой.
Итак. Арзамас-95. Поздняя осень. Почти пустой стадион. Темно. Ветер и мокрый снег с дождём. Нас на пустом «гостевом» секторе за воротами человек 6-7. Естественно, начинаем заряжать. Эхо, акустика хорошая, команда в шаге от высшей лиги... И тут подходит достаточно высокий милицейский чин и произносит фразу, которая запомнилась больше чем весь выезд и заставила нас валяться в коликах чуть ли не до начала самой игры. Итак, российская глубинка. Большой местечковый начальник с соответствующими цветом, пористостью и размером носа и небывало компетентным выражением лица (как раз с таким, с которым, по версии барона Мюнхгаузена, на Земле делаются все глупости), абсолютно уверенный в своей незыблемой авторитетности и непогрешимости произносимого, твёрдо так, поучительно, уверенно, и с закоренелым в годах ощущением собственного превосходства над всеми рядом стоящими, производит на свет следующий перл выдающегося интеллектуального изыска: «У НАС трезвые НОГАМИ на скамейках НЕ СИДЯТ, и песен не поют!» Всё. Занавес. Вся логика – в одной только фразе.

P.S. Не буду скрывать, отвечал на этот вопрос долго. И ответ длинный получился. Пока отвечал, наступил уже Новый Год. И тут свершилось событие, про которое невозможно не упомянуть, тем более в свете самого заданного вопроса. Ведь в нём речь идёт и о способах, которыми раньше добирались на выезда.
Так вот. Как раз после того как я написал про дружбу и единение чуть ли не всех советских фанатов в конце 80-х – начале 90-х, на празднование Нового Года в Питер завалилось четверо фанов харьковского «Металлиста». Трое старых и один относительно молодой. Не были они у нас не много, ни мало, а 23 года. До этого я был знаком только с одним – легендой харьковского движа Андреем Уефа. Причём не виделся с ним ещё дольше – лет 25. И вот в свете того, что я тут написал, посидели, попели старые всем известные фанатские песни, которые до сих пор помним и поём только лишь с тем отличием, что подставляем названия своих команд. Повспоминали про взаимные вписки, про приключения, про общих друзей из других клубов, и про описанный выше общесоюзный «Бомж-клуб»...
Но фишка ещё такая была. Уефа очень хотел встретиться с нашим Е2, и я стал его искать. Телефоны отключены. Понятно, Новый Год. Стал искать через тех, кто его мог видеть. В первую очередь, звоню нашему тоже старому фану Мокрому. С поисками он не помог, зато говорит: «А я знаю Уефа! Мы их лет 25 назад провожали, он в тамбуре под потолок вписывался!» Вот это память!!! Причём Уефа Мокрого не помнит, но очень обрадовался. Да, говорит, действительно, было такое, там ещё под этим потолком канистра с водой и кроме неё какая-то фигня! Помнит, значит, Питер! А как не помнить, хорошее тогда время было, дружили сильно, путешествовали много, вписывались по-всякому... Вот, в общем, как-то так, что касается выездов.