Первым знаковым событие в сезоне 84-го года стало открытие 2-го мая футбольного сезона на стадионе имени С.М. Кирова. Громкая вывеска «Зенит» - «Динамо» Киев, многократный чемпион СССР. На майские праздники приехали наши друзья-фанаты из столицы Украины. С ними на протяжении всех 80-х были самые тёплые доверительные отношения. Они часто приезжали в Питер, всегда у нас находили ночлег и все, из этого вытекающие, последствия, - скажем так: всё включено. Такой же приём, в любой день года и любое время суток, ожидал нас в Киеве.

Встретив 1-го мая киевский поезд, по обоюдной, предварительной договорённости о проведении футбольного матча между нашими фанатскими командами, направили гостей и своих фанатов в Купчино на Софийскую улицу, где имелся вполне пригодный для игры школьный стадион. До этого питерские фаны играли в футбол на выездах с местными фанами Днепропетровска, Донецка и Киева, а в прошлом году, на запасном поле стадиона Кирова, принимали спартаковских болельщиков.

Конечно, футболом, по-настоящему, тот матч назвать сложно. Может, красно-белые из того состава и хотели выглядеть убедительно, но в наших рядах в тот день были парни, которые перед матчем приняли на грудь, и их поведение и вид внушали оппонентам опасение. Серёга Блондин, Саша Свояк, Вася Петруха и Серёга Верблюд так и сыпали агрессивными подколками в адрес москвичей, которые, благоразумия ради и ради своей безопасности, пропускали всё мимо своих ушей. Было прикольно наблюдать за гостями, когда мяч доставлялся на левый фланг Блондину. Серёга прокидывал мяч себе на ход метров на пять, затем не спеша семенил за ним со скоростью 3 км в час, стараясь не упасть при этом. И так по всей бровке, - мы просто уставали стоять и ждать в центре его подачи. Спартачи просто боялись подойти к нему ближе, чем на 10 метров, вот такой забавный футбол. О матче между украинскими и московскими фанатами не могло быть и речи, если только в каких-то экстрим-силовых состязаниях, - настолько недружелюбными были их взаимоотношения.

1-го мая всё было достойно, - классический товарищеский матч, полный настоящего азарта. Ответный поединок планировался в августе, на нашем выезде в Киев. Оливье и жареная курица были атрибутом к праздничному столу не только в Новый год, но и к Первомаю, дню Победы и 7-му ноября. Моя мама, увидев, как на 2\3 убавились припасы к праздничному столу, подумала, что у меня проснулся зверский аппетит. А это нескольким гостям Питера понравилось, как она готовит. Кто из киевлян посетил мою комнату в квартире, тот понял, как должна быть тюнингована комната настоящего фаната. На одной стене и окне, перед занавеской вместо штор - два больших, 2.5 на 1.5, знамени общества «Зенит», на второй стене - приколотые иголками полосы обоев, на которых рядами приклеены фотографии, как кумиров, так и фанатские, городские и с выездов. Между ними постеры и вырезки из цветных зарубежных спортивных журналов, всё размещено по дизайн-проекту на мой вкус и смотрелось очень гармонично. Над дверью размещены несколько вымпелов. Утром просыпаться в такой келье очень даже уютно. Маленький минус - это постоянное снятие и водворение обратно одного знамени на окне, но это не такая серьёзная проблема. Зато, как в фильме «Семнадцать мгновений весны», - цветок на окне означал, что явка провалена, а у меня знамя на окне означало, что я в городе и не на футболе.

Прогуляв весь день по городу украинских суппортёров, наши парни распределили их к себе по домам. У меня в черте города, в 15 минутах ходьбы от метро «Проспект Ветеранов», есть дачный участок и небольшой домик, в котором на тот момент постоянно круглый год жил отец. Когда мы, в компании 10 человек из Киева, где-то около полуночи завалились к нему в домик, папа, всё поняв, предоставил нам убежище, а сам уехал в городскую квартиру, до которой 25 минут езды на 114-м автобусе. Наутро совершили набег на грядки как отцовских, так и соседских владений, по причине уже пустого холодильника. Но в начале мая в Питере на грядках, кроме голодных червяков, ничего не найдёшь, - так с пустым желудком и отправились в город.

На подъезде к Кирова вырисовывалась необычная картинка: всё, что двигалось в сторону стадиона, было битком заполнено людьми. Кроме как на футбол, в ту сторону ехать было некуда. Выходя из автобуса у ближних к стадиону касс, сразу столкнулись с людьми, спрашивающими лишний билетик, а к кассам тянулись длинные многометровые хвосты очередей, что ранее мною не наблюдалось. Очевидное преимущество фанатов перед кузьмичами в таких ситуациях, - всегда найдутся знакомые в самом начале очереди или сочувствующие, которые понимают, что без фанатов, активно поддерживающих команду, не будет полноценного спектакля, ради которого они пришли на стадион. Таким образом приобрели штук 20 билетов и двинулись к входу на трибуны. Сверху от входов на сектора картина людского моря, движущегося к арене, подсказывала, что стадион будет заполнен до отказа.

На 33-м всегда находились людишки, которые случайно попадали на фанатский сектор. Или, наоборот, специально - чтобы посмотреть, кто такие фанаты. С такими людьми постоянно возникали трения: им, видите ли, мешают смотреть футбольный спектакль. Постоянные возгласы: уберите флаги; сядьте, не мешайте смотреть; не могли бы вы кричать потише. Таких кексов перед матчем всегда предупреждали, что они не туда прибыли и предлагали им хорошие билеты, но на другом секторе. Многие относились с пониманием, но попадались и упёртые, правда, их хватало только на первый тайм.

В тот день, 2-го мая, арена была заполнена под завязку. На моих глазах такое было впервые: 76 тысяч зрителей, аншлаг. Как ни странно, шиза была на высоком уровне. Флаги на древках, речёвки, песни, - всё проходило. На других фан-секторах тоже неплохо получалось. Когда мы заряжали простое: «Зенит» - три хлопка, нас подхватывали 40-й, 47-й и 21-й сектора, и это расходилось на весь периметр стадиона, что, наверное, и вдохновило наших игроков на великолепную игру с флагманом советского футбола. 2: 0 - это ли не показатель преимущества на поле. По окончании матча мы поспешили к сектору, где располагались наши украинские товарищи. И очень даже вовремя. У входа на их сектор уже начало скапливаться довольно приличное количество желающих прыгнуть на гостей. Киевляне начали подниматься с сектора, расстояние между противоборствующими сторонами составляло считанные метры. Но тут в пограничной зоне появились человек 10 вместе со мной, и конфликт, можно сказать, был исчерпан. Левые, увидев правых фанатов с 33-го сектора, предпочли по-добру и здоровыми пойти на демонстрацию в честь победы «Зенита», чем воевать с отлаженной машиной бойцов, собранной на фанатском 33-м. Может, дедовщина и обувалово в среде земляков и плохо, но дисциплина и повиновение в разумных пределах на таких примерах вырабатывается. Это идёт всегда только на пользу общего дела в экстрим-условиях. В каждом стаде должен быть пастух. Может, это звучит грубо, но это жизнь!

Встретив киевских фанов, мы прошли в приморский парк победы, к озеру перед рестораном «Восток». День выдался жарким, а вода была не такая уж и холодная, и мы искупались на брудершафт, хозяева и гости, и открыли купальный сезон в Питере. В водной акции участвовало человек 50. Когда схлынул поток зрителей со стадиона, мы отправились большой компанией на Витебский вокзал провожать гостей. Подали под посадку поезд, у кого из гостей были билеты, - разошлись по своим вагонам. Для тех, у кого билеты отсутствовали (таких было человек 6-7), пока группа наших заговаривала зубы проводнице, с другой стороны вагона у нерабочего тамбура железнодорожным ключом открыли дверь и вписали в состав всех безбилетников (у одного из них, кстати, было прозвище Заяц), доброго пути! Остальная дорога для них - по отработанной схеме всех фанатов Советского Союза.

***
Меньше чем через три недели, по расписанию календаря должен был состояться матч в Вильнюсе «Жальгирис» - «Зенит», на который я собирался поехать. А на расстоянии в 190км от литовской столицы, в Минске, другой хит: между двумя «Динамо» - Минска и Киева. Когда украинская сторона предложила встретиться у белорусских товарищей на нейтральной территории, мы с Мишей Сократесом поддержали их предложение и отправились на место стрелки в Минск на день раньше матча основных составов. Наш поезд из Ленинграда прибыл минут на 40 раньше, чем состав из Киева. На платформе, в столь ранний час, уже ожидал фанат минского «Динамо» Саша Бичеров (Бичер). Мы поприветствовали друг друга и стали ожидать украинцев.

Когда на выезд приезжали фаны из Белоруссии на поездах местных железных дорог, в вагонах их составов на окнах висели белые занавески с голубым белорусским орнаментом, шириной сантиметров 10, по краям. Они прихватывали с собой эти занавески, потом в центре шариковой ручкой изображали эмблему клуба, в виде буквы «Д» и вот, - атрибут готов. Причём практически у всех на руках имелся такой сувенир. Когда на платформу перед вокзалом втянулся состав из Киева, вопрос о том, где размещаются фанаты, отпал сам собой. В двух вагонах на окнах отсутствовало большинство занавесок с орнаментом, наши предположения оправдались полностью. Из этих вагонов высыпало человек 20 суппортёров в сине-белых розах с шизовкой: «Ди-на-мо с Дне-пра». Авангард приезжих состоял из правых фанатов, с которыми у нас были самые дружеские отношения.

Выйдя на привокзальную площадь и перейдя дорогу, обнаружили уже открытую бочку, продающую разливное пиво, причём очень приличного качества. На исходе второй кружки подтянулось несколько человек белорусского фан-движения. У некоторых белорусов и украинцев были свои развлекательные программы. У нас с Сократесом и где-то десятью киевлянами всё было спонтанно, и мы, неотягощённые в этот день фэйс-контролем на стадионе, решили предаться оргиям на природе с дегустацией спиртных напитков. На коротком совещании произвели сброс налички в общак и отправились в продмаг закупать провизию для пикника. Сравнение минского и питерского магазина в час открытия винного отдела подбросило пищи для размышлений. Разнообразие в выборе напитков - это один фактор, но не показательный. В Питере с прилавков раскупалось всё, начиная с самых дешёвых. В Минске, на момент открытия, мы - единственные покупатели. В северной столице задолго до открытия - длинная очередь, а в час Х просто давка и беспредел: кто сильней и наглей, тот с покупкой.

Бичер определил место предстоящей оргии: некий посёлок Зелёное в окрестностях белорусской столицы, где располагался только ему ведомый палаточный лагерь. По заверению Саши, в лагере нашему появлению будут рады, претензий не будет, а ночлег в палатках на берегу озера на лоне природы - просто здорово. На том порешили и двинулись на вокзал для посадки в электричку. Посёлок Зелёное располагался в 30 минутах езды от вокзала, типа нашего Горелова. Бичер угадал с местом проведения пикника: лесок, живописное озеро, холм с поляной диаметром метров 60, возвышающийся, как постамент, метров на десять над уровнем большой поляны, в ста метрах от озера. Несколько палаток и кострищ, всё идеально, остальное мы привезли с собой и не стали откладывать на потом. Уютная атмосфера и приятный круг общения делали выезд насыщенным и запоминающимся. Проснувшись наутро от громких голосов, стал постепенно приходить в себя. Вместо того, чтобы находиться в палатке, я был просто завёрнут в неё, а под головой, вместо подушки, лежали две бутылки вина и топор. Откуда появились такие атрибуты, в памяти не зафиксировалось. Зато взгляд остановился на двух неизвестных мне лицах в милицейской форме и на двух жёлто-синих уазиках с мигалками на крыше у подножия холма. Конфликт с представителями власти урегулировал Бичер. Я поинтересовался, в чём всё-таки дело и что это за кипеш. Мне пояснили: поздним вечером произошёл инцидент с местными. Оказалось, что я тоже в нём принимал участие, хотя этого совершенно не помнил. А обнаруженные под головой трофеи, в виде топора, как оружия, и вина на опохмелку, в знак примирения, - отняты мною у местных. Умывшись в озере, предложил парням подлечиться. После вчерашних приключений и обильных укусов комаров это было просто необходимо. Большинство суппортёров отклонило предложение, поэтому дозняк алкоголя для желающих автоматически увеличился вдвое, и, как показали дальнейшие события, мне это обернулось боком.

Вернулись в Минск, настало время расставания; нам с Мишей Сократесом предстояло преодолеть ещё 190км до Вильнюса с двумя пересадками. Расстояние между столицами двух союзных республик невелико, но добраться весьма проблематично. На выбор, -проходящий поезд в нужном направлении или электричками по перегонам: Минск – Молодечно - 70км, Молодечно - Гудогай ещё 70км и Гудогай – Вильнюс ещё 50. Всего ходу часа 3-4, но их надо было преодолеть. Всё складывалось удачно, и мы с Сократесом всё рассчитали правильно, успевали на наш матч с «Жальгирисом» с запасом времени. Но вмешался роковой непредвиденный случай.

Распрощавшись с киевлянами до августа месяца (нашего выезда к ним) и минчанами до конца сентября (нашего выезда в Белоруссию), мы с Сократесом отправились на вокзал. И тут проявились непредвиденные трудности, в виде двух сержантов милиции, дежуривших у вокзала, которым не понравилась моя слишком быстрая и уверенная походка и независимый взгляд, а может, атрибутика сине-бело-голубого цвета. Всё это дало повод милиционерам потребовать от меня предъявить документы. Вступать в дебаты с представителями власти в мои планы совсем не входило, а вот поезд в столицу Литвы уходил, и объяснять им это не было времени. Менты проявили настойчивость, и мне пришлось подчиниться. Завладев моим паспортом, они потребовали пройти с ними в пикет милиции на вокзале для установления личности. Хорошо, хоть Мишка успел проскользнуть к поезду и уехать в Вильнюс, в итоге он успел на матч нашей команды.

Меня в пикете милиции начали потихоньку морально окучивать. Их интересовала цель приезда и почему я в таком вызывающем виде. А учуяв запах утренней двойной дозы алко-лекарства (хотя я был в полном адеквате), нашли повод повесить на меня хоть какую-то собаку. Сказав при этом, типа, - ну всё хлопец, поедешь в вытрезвитель, а то там койки простаивают. Полный беспредел. На что я им ответил довольно дерзко: «Что, считать не умеете? Откройте паспорт, правильно, мне 16 лет, какой вытрезвитель?». Тогда мне пришлось просидеть часа два, пока не появилась инспекторша по делам несовершеннолетних, коим на тот момент я являлся, и выслушивать ещё несколько часов лекцию о вреде курения, пьянства и других аморальных поступков, несопоставимых с образом жизни в социалистическом обществе. Да, надо было лучше поехать поспать в вытрезвитель, чем сидеть на стуле и засыпать под бредни климактеричной шизофренички. Время матча в Минске уже заканчивалось, в Вильнюсе должно было вот-вот начаться, а я ещё ни на сантиметр не сдвинулся со стула в привокзальном пикете милиции. Когда же я, наконец, был выпущен из застенков местного гестапо, у меня не оказалось средств к существованию. Оказывается, при задержании у меня не было никаких двадцати рублей, о чём гласит запись в протоколе задержания, мною, по неопытности, подписанном. Значит, и не было ничего, гуляй парень!

Пришлось дожидаться фанов с минского матча. Затем надо было хорошим рывком, по-спартански добраться до Вильнюса, поучаствовать со своей фан-бригадой в разборках с лабусами и отправиться домой. Теоретически всё складывалось, оставалось практически воплотить в жизнь. До отправления электрички в Молодечно оставались считанные минуты и, наконец-то, появились первые знакомые лица - несколько фанатов из Киева. Они были в недоумении, увидев меня. По их прикидкам, я должен находиться в Вильнюсе на стадионе, а не Минске на вокзале. Приняв мои быстрые объяснения, они скинули для меня в общак кто сколько мог денег. А один фанат, известный по тем временам по всему Советскому Союзу и некоторым странам старой Европы как Юра-Петя (а по жизни - Остапенко Юрий Петрович), изъявил желание сопроводить меня до Вильнюса, - у него имелись там свои дела. Попрощавшись с остальными, побежали на электричку, успели вовремя за пару минут до отправления, и в путь! 180км! На одной ноге отстоять можно, но нужны две пересадки. Доехав с Юрой-Петей до Молодечно, обломались конкретно в своих радужных планах: продолжить дальнейший путь или обратный можно только утром, вот такой местный колорит. Зависать придётся в местном гадюшнике зала ожидания, хорошо хоть его не закрывают на ночь, а то в этой дыре и приткнуться негде.

Сделаю небольшое отступление, расскажу о своём попутчике Юре-Пете. Личность в полном смысле легендарная. В наше время люди ищут работу и не могут её найти, и государство как бы не приделах. А в те времена развитого социализма Юра умудрился хапнуть срок за тунеядство. Советы народных депутатов загнали страну на уровень всевозможных дефицитов и блата. Петрович в этой стихии чувствовал себя как в своей лодке, он постоянно курсировал по просторам Союза и только по известному ему одному маршруту рынка сбыта всевозможных дефицитных товаров. К примеру, приобретает в Киеве несколько труднодоступных даже для местных жителей Киевских тортов и везёт их в другой город, где его уже ждут, когда бы он туда ни приехал. Там приобретает то, что есть только у них и транспортирует в другую точку страны, где это пользуется огромным спросом. И так далее: сколько таких точек - известно только ему одному. Опыт передвижения и общения с проводниками отточен до мелочей. Катался он на халяву, заезжая в свой город на домашние матчи «Динамо» и хоккейного «Сокола» и по выездам, причём на шайбу не меньше, чем на футбол. Дома, в его официальной квартире, полными хозяевами себя чувствовали только клопы. Один раз, когда я был на выезде в Киеве, мне пришлось остаться на ночлег у Юры дома. Когда меня стал одолевать сон, я пошёл в комнату, выключил свет и завалился на диван. Но тут же из кухни послышалось предостережение, что зря я, оказывается, выключил свет, - могут пожрать клопы. Но зря Юра-Петя это сказал, - я бы всё равно не почувствовал укусов, а после таких слов не спал до утра, ждал атаки насекомых. Петрович был единственным представителем от киевского фан-движения, который приехал осенью 83-го на отвальную к Чипполино. А остановившись на постой у меня дома, почти до слёз довёл мою сестру, заставляя перешивать пуговицы к его драповому пальто. Юра лет на восемь был старше меня, но общих интересов и чувства юмора у нас обоих было предостаточно. Юра-Петя вёл переписку со многими адресатами, как в пределах Союза, так и за границей. Обмен программами к матчам для коллекционеров являлся определенной тусовкой и неплохой статьёй дохода. В 83-м году в сумке Юры обнаружился один фолиант, толщиной с томик Дюма, - глянцевый журнал с такими футбольными фотками, просто писк. При просмотре оказалось, что это всего лишь программка к матчу на кубок Англии между «Тоттенхем Хотспурс» и «Ноттингем Форест». Стоимость такого издания на нашем чёрном рынке мне не известна, но думаю, не меньше пары месячных зарплат. Когда он мне подарил программку из Дрездена, с матча на кубок УЕФА между «Динамо» Дрезден и «Зенитом» (издание так себе, ни о чём), я выручил за неё 25 рублей. Деньги большие, а за что? Непонятно!

Всю ночь мы промаялись на неудобных скамейках, которые сконструированы так, чтобы люди не проспали свой транспорт. Даже мухи и комары пролетали транзитом через Молодечно-сити, а мы с Юрой застряли. С первыми лучами солнца мы вышли из здания вокзала на улицу покурить и вскоре увидели медленно двигающийся междугородный красный «Икарус» с табличкой «Минск – Вильнюс». Мы пошли по направлению движения автобуса, а метров через 300, за каким-то непонятным строением, якобы автовокзалом, обнаружили красного беглеца. Рядом с транспортом образовалась группа людей, вышедших покурить на остановке. Мы не стали уточнять, куда направляется машина, - в Белоруссию или Литву; нам было по барабану, только бы выбраться из этой глубинки. Пока отсутствовал водитель, мы поднялись на борт и прошли в самый конец автобуса. За задней скамейкой оказалась полка, на которую можно было присесть, где мы и разместились. Когда салон заполнился пассажирами и автобус продолжил свой рейс, рядом с нашим убежищем оказалось несколько свободных кресел, и мы заняли пустующие места. По дорожным указателям убедились в том, что транспорт направляется всё-таки в Литву. Но так как футбольные матчи закончились ещё накануне, неизвестно, в каком из городов нам будет сопутствовать удача.

Прибыв в Вильнюс (на выходе из автобуса халявщик Юра-Петя умудрился с ухмылочкой пожать руку капитану автокорабля), мы направились на железнодорожный вокзал ознакомиться с расписанием движения поездов в сторону Ленинграда. В зале мы встретили мою удачу, в лице единственного правого фаната «Зенита» на всей территории столицы Литвы на тот день. Им оказался Валерка Тесть, которого накануне, как и меня, тормознули менты и продержали в отделении до утра. Лучшего попутчика и желать было нельзя. У Валерки, к тому же, имелся билет в общий вагон до Питера на ближайший поезд. С оставшимися у меня деньгами нечего было и думать о билете, даже в общаг: неделей ранее были отменены льготы для учащихся. Значит, выбираться будем при помощи Валеркиного билета и смекалки.

Скоротать время до поезда решили на берегу Няриса, местной течке к Неману. На последние гроши купили на троих шесть бутылок местного пива, - кислой мерзкой дряни. Имея в городе такой кайфовый бар, как «Таура Рагас» с отличным напитком, выпускать в стеклотаре такую фальсификацию пива, - просто преступление. Мы не допили сей продукт и смешали его с такой же по качеству жидкостью Няриса. Избавившись от бремени денег, распрощавшись с Юрой-Петей, у которого оставались дела в этом городе, мы с Тестем направились на вокзал. Прослушав объявление о прибытие нужного нам поезда, я был в полной уверенности, что сейчас затеряюсь в толпе отъезжающих и провожающих и, отдав ненужные вещи Валерке, едущему легально в этом вагоне, займу какую-нибудь третью полку, а попозже трансформируюсь в гостя Тестя из другого вагона. Так и двинулись на посадку. Пройдя через тоннель к нужной платформе, обнаружили искомый нами состав «Калининград – Ленинград» с питерской бригадой проводников на борту. Чем ближе мы подходили к нужной нам двери для посадки, тем всё больше у меня портилось настроение. Картина у вагона, куда Валера имел доступ «согласно купленного билета», радовала и огорчала одновременно. Огорчение исходило от того, что единственным пассажиром общего вагона в этом поезде был Тесть. Перспектива одному питерскому фанату, без денег и моральной поддержки, остаться на литовской земле среди «лесных братьев» улыбалась во всё лицо. Но радовало другое: у входа в нужный вагон стоял в сосиску пьяный земляк-проводник, которому не только мы, но и весь мир был глубоко безразличен. К нам он не проявил никакого интереса. Валера попробовал привлечь его внимание или хотя бы сфокусировать взгляд, помахав перед носом билетом, но тщетно. Мы вошли внутрь, надеясь, что там я затеряюсь среди пассажиров из Кёнигсберга. Но, похоже, Валерке продали билет не в общий вагон, а в люкс, потому что он был одним-единственным пассажиром в этом вагоне. Прятаться в гробу (багажной полке под скамейкой) с моими габаритами не представляется возможным, а залезать на третью полку, - это надо быть полностью контуженным (картина абсурда: в пустом вагоне лежит такой отдыхающий под потолком). Пришлось просто сесть в середине вагона вместе с Валерой и ждать дальнейших событий. Если где и высадят, всё равно ближе к Питеру. Минут через 20 после отправления из Вильнюса, по нашему вагону пробежал человек в форме железнодорожника. Оказалось, это бригадир состава. Увидев нас, сидящих и глазеющих в окно, он тормознулся и решил проверить билеты. Валера предъявил свой, а когда бригадир поезда протянул руку, чтобы проверить мой несуществующий тикет, я уверенно ответил ему, что мой проездной документ находится у проводника. Бригадир опешил от такого ответа, заявив (будто я сам не знаю), что это общий вагон, и билет должен находиться на руках до станции назначения, и попросил меня проследовать за ним. Подойдя к двери в купе проводника, он спросил, кому я передал билет. Заглянув внутрь, я увидел двух спящих проводников, по виду мертвецки пьяных. Опознав в лежащем на второй полке демона, который стоял на платформе в Вильнюсе, указал на него. Похоже, мой ответ попал в точку. Бригадир попросил, чтобы я шёл на своё место, а на мой наглый вопрос, как быть с моим билетом (не существующим в природе), последовал ответ, что он сам разберётся, а меня просит не беспокоиться. Всё, теперь я официально и легально еду в любимый город!

***
Июнь месяц маячил для нашего клуба и всех жителей Ленинграда высшей ступенью на пьедестале почёта. Правда, в розыгрыше кубка СССР, но «Зенит» не добивался такого трофея сорок лет. Прошлогодний вылет в полуфинале от донецкого «Шахтёра» по пенальти был обидным недоразумением. Сейчас предстояло на своём поле, за один шаг до финала, обыграть команду первой лиги, воронежский «Факел». Для всех казалось, что это вопрос решённый. И чтобы это зафиксировать, стадиону имени Кирова пришлось отработать на все 100%: через месяц после матча с киевским «Динамо», - опять аншлаг. Поддержать свой клуб из первой лиги приехало около тысячи человек, из них человек 40-50 фанатов. Мы установили с ними дружеские отношения. Один из числа лидеров их движения, Дюмон, и человек десять киевлян, приехавших погостить на берега Невы в эти дни, заночевали на даче моего отца по прошлой схеме (как снег на голову). Матч выдался напряжённым, с дополнительным временем, но со счастливым концом. 2:0, мы в финале, в Лужниках!

Глупо было спрашивать, кто поедет в Москву на решающий матч, нужно было спрашивать, как ты поедешь. Вариантов предполагалось много, пора было над этим задуматься. Первый вариант - самолёт. 19 рублей только туда. Второй - поездом по расписанию. От десяти рублей за плацкарт и выше, в один конец. Третий - дополнительные и специальные поезда чисто на футбол, тариф тот же. Четвёртый - на электричках до Вишеры и т. д. без вливания средств. Пятый - экзотический: на автобусах от предприятий, цена договорная. Билеты на самолёты и поезда были раскуплены моментально, все дополнительные составы оформлялись по коллективным заявкам от предприятий. Видя такой ажиотаж со стороны жителей города, становилось понятно: массовый отъезд горожан из Питера связан с футболом, значит, меры безопасности будут усилены. Отправляться в путь на электричках небезопасно: зависнуть в какой-нибудь Окуловке и пропустить матч, может быть, всей жизни в планы не входило. Значит, надо исключить риск в дороге, хотя для меня вписаться в состав, тем более дополнительный, дело техники.

На углу улиц Софийской и Белы Куна размещалось здание фабрики «Картонажник». Мы с Максом Гаврошем жили в одном доме, а его мама работала на этой самой фабрике. И она сказала нам, что с их предприятия отправляется автобус на финальный матч, а стоит поездка всего 10 рублей в оба конца, и что она готова забронировать места для нас. Мы не сомневались: надо ехать этим вариантом, дешевле не придумаешь. Мне нравилось ездить на междугородных автобусах, и ценник в пять рублей до Москвы - просто даром. Единственное, что смущало, - это время отправления. Не как у всех, вечером, а в 10 утра. Придя к назначенному времени для посадки, увидели группу мужиков, младшему из которых было лет 30. Но мы, 17-летние парни, зато в шарфах и со знаменем «Зенита», имели авторитет в глазах попутчиков.

Когда из ворот фабрики появился автобус, то единственным плюсом у него было то, что он был не красного цвета. Он был белый с двумя синими полосами. Больше ничего положительного про него я сказать не могу. Это был типичный заводской «кавзик», хорошо хоть, что сиденья его скамеек обиты поролоном плюс дерматином и прикручены к полу. Подвеска жёсткая, просто беда. Увидев, как на первой же остановке в Шушарах наши попутчики затариваются водкой в магазине, стало понятно: без наркоза в этой чудо-технике до цели не доехать. Я тоже заглянул в магаз и прикупил три бутыля по 0.8 портвейна «Буджак». Не могу передать ощущения от поездки Гавроша, но когда я ему предложил составить компанию, он наотрез отказался. Не знаю, каковы были мотивы его отказа, но я ехать без наркоза просто не мог и принялся в одиночку методично закачивать в себя анестезин в виде вина. Своей цели при дикой тряске в салоне я добился с первого фауста, - так мы называли ёмкость стеклотары объёмом 0.8 литра, сравнивая её с немецким оружием периода второй мировой войны, фаустпатроном.

Через сутки, с остановкой на ночлег в московской области, добрались до главной спортивной арены страны Лужники. Определившись с парковочным местом, мы увидели немало подобной нашему басу техники. Я считал подвигом, что наше чудо автомобилестроения, обычно передвигающееся в радиусе 50 км, добралось до Москвы. Но это оказалось не худшим вариантом. На паркинге размещались такие вёдра с номерами ЛЕС, ЛЕН и ЛОМ, что их передвижение по трассе со скоростью более 20 км\час даже теоретически исключалось. Но, оказывается, бывают в жизни чудеса, и вот они стоят перед воротами на финал.

У касс стадиона обнаружилась довольно внушительная в столь ранний час очередь, человек в 100-150. Пройдя поближе к заветным окошкам, заметили знакомых товарищей с сектора. Успев лишь поздороваться, увидели подъезжающий автобус с футболистами, которые направлялись на утреннюю тренировку. Поняв, что в транспорте находятся игроки нашего «Зенита», мы поспешили к окнам авто, поприветствовать кумиров и показать ребятам, что на стадионе они не окажутся одни, без поддержки. При заряде: «Во всём-Союзе знаменит-ленинградский-наш «Зенит», со всех уголков парка начали сбегаться питерские болельщики, вокруг автобуса столпилась довольно внушительная группа поддержки в несколько сотен человек. Оглянувшись на кассы, мы поняли, что приезд ленинградской команды не затронул всего человек 10-15, не более. Это говорило о том, что гостей из северной Венеции будет не меньше, чем москвичей. Вся тусовка по столице до начала игры не представляет никакого интереса, - всё как в простом рядовом выезде в Москву.

Честно говоря, вспоминать этот матч не хочется, но это знаковая игра, всё-таки финал кубка страны, второй по значимости турнир. Наш клуб, за всю сорокалетнюю, на тот момент, историю, лишь третий раз достиг такой вершины. По всем предматчевым показателям наши игроки считались фаворитами в этом поединке. И по игре «Зенит» смотрелся грамотной и умной командой, но как говорил один мэтр советского футбола: «Самое красивое - это счёт на табло». Увы, не в нашу пользу. Активные фаны прибывали к стадиону в разное время, организация рассадки по секторам отсутствовала полностью, на стотысячнике заполнено было где-то 40% мест, нормальной поддержки не получилось. Опять понеслось пресловутое «шайбу-шайбу», - кузьмичей в те годы никак было не унять. После того, как палач из «Динамо» забил второй гол в наши ворота на последних минутах дополнительного времени, рухнули все питерские мечты. В тот день большая часть болельщиков, не дожидаясь финального свистка, поднялась со своих мест и покинула трибуны стадиона. Двигались все молча, как пришибленные пыльным мешком, не понимая, как такое могло произойти. Дойти до точки и не получить удовлетворения, полное фиаско.

Не помню, как нашёл место стоянки «кавзика», было просто шоковое состояние. На обратный путь к нам в автобус вписался Толик Лохматый с товарищем. В каком-то универсаме на выезде из Москвы они затарились большим количеством шкаликов коньяка, и обратная дорога перестала быть напрочь убитой. Первый блин за большой трофей вышел комом, но жизнь на этом не заканчивалась, продолжался регулярный чемпионат. Летом «Зенит» выдал впечатляющую серию матчей на любой вкус. Победы над «Араратом» 6:4 дома, над «Спартаком» 3:2 в гостях и на кубок 3:0. В Тбилиси проигрывали «Динамо» 0: 2, но перегнули в 3:2. Второй облом за год - это много; за медали реально было побороться, игра у команды складывалась, просто песня.

***
Через два месяца после финала состоялся выезд в столицу Украины, город-герой Киев. При подъезде из окна вагона открывается шикарная панорама: зелёный город, возвышающиеся купола Киево-Печёрской лавры, огромный монумент «Мать-Родина» (как в Волгограде, только в Киеве она кроме меча в другой руке держит ещё и щит), - картинка завораживает. Отдыхать в Киеве можно просто и непринуждённо, центр города - это не каменные джунгли Невского проспекта, где кроме остановок общественного транспорта присесть негде. Крещатик - это зелёный бульвар, усаженный каштанами, в тени которых можно спокойно посидеть на многочисленных скамейках. Республиканский стадион на сто тысяч зрителей, грандиозное сооружение: двухъярусные трибуны, с которых спокойно наблюдаешь весь рисунок игры, как с ладони. С 84-го года я не пропускал выезда в Киев, отдыхая в этом городе и получая удовольствие, как от общения с товарищами, так и от самой футбольной атмосферы в этом зелёном мегаполисе. Весь город переживает за успехи клуба, который своими достижениями на международной арене заставил говорить о себе в уважительных тонах старую Европу. Игроки команды составляли костяк национальной сборной Советского Союза. Вот с каким клубом и городом приходилось мериться силами, как футболистам, так и фанатам. Единственное, чего мне не хватало в этом прекрасном городе - это эмоций от победы любимого клуба: все пять моих выездов закончились поражением «Зенита». Но в 84-м это стало последним поражением питерцев в чемпионате.

Самые приколы на этом выезде начались на обратном пути. Добраться до северной столицы от берегов Днепра можно было поездом, который отправлялся поздним вечером после матча. Всегда оставался запас по времени, чтобы расставание с друзьями проходило не набегу, а в спокойной непринуждённой обстановке. Наш питерский десант, в количестве 35 человек, сразу после матча был пополнен местными фанатами и с добрыми намерениями препровождён на железнодорожный вокзал. У меня и ещё человек десяти были куплены билеты в один вагон; ещё около десятка фанов собирались вписываться в состав без билетов через наш вагон; остальные ленинградцы - кто уезжал позднее, а кто по другим вагонам нашего эшелона. Во время нашей совместной тусовки у вагона с украинскими товарищами, я обратил внимание, что проводник, досматривающий билеты на входе, слишком молодо выглядит для такой должности, а панибратские обращения к нему со стороны наших и киевских фанов как-то не вписываются в картинку стандартного отъезда. Безбилетные не шифруются и не прячутся, а спокойно тусуются по платформе вместе с нами, хотя до отправления остаются считанные минуты. Проводника так вообще чуть ли не за пивом посылают. Но когда из вокзального ресторана принесли водку в приличном количестве, мой интерес к проводнику пропал до утра. За короткий интервал моему организму пришлось выдержать уйму тостов: на посошок, на коня, на ход ноги, за дружбу, на другого коня… Гена Штакетник, Витя Боцман, Саша Сухарь, Витя Кукушка, Матвей, Компостер, - парни, на которых всегда можно было положиться. В этом я убеждался постоянно: и приезжая в Киев, и встречая их в Питере.

Утром, проснувшись в поезде, заметил какой-то нездоровый ажиотаж. Перебор болельщиков «Зенита» среди мирных граждан ощущался в атмосфере вагона. Расспросил Аню Степанову (Чуня), что за дурдом творится вокруг. Она пояснила: проводник в нашем вагоне - молодой пацан, взятый в бригаду проводников, типа, на перевоспитание из трудных подростков; но ещё до отправления поезда поставлен на место ещё более трудными, чем он фанатами; вагон в нашем полном распоряжении. Ближе к обеду недостаток развлечений достиг апогея. Энергия, скопившаяся в молодых организмах, просилась на простор. Обстановка в вагоне только способствовала этому. Девушки оккупировали купе паренька-проводника, из которого тот практически не высовывался.

В одном из разговоров было упомянуто понятие «чифирь» и пояснение к нему: парни на зоне догоняются таким способом. Рецепт приготовления экзотического напитка додумали быстро и огласили в эфир. Опыта нахождения в местах не столь отдалённых и употребления такого напитка никто не имел, но теперь это не имело никакого значения: тусовка в вагоне приобретала хоть какой-то смысл. На ближайшей станции в буфете, за пустяковые копейки, были закуплены пятсотграммовые пакеты с грузинским чаем. Наше молодое дарование проводник на своих обязанностях поставил жирный крест: про титан в нашем вагоне можно было забыть. Но есть соседние вагоны, где обстановка вполне пока миролюбивая, и с кипятком нет проблем. Все разбились на свои группки, и тусень на несколько часов был гарантирован. Важен не результат в таких делах, а сам процесс, и он шёл полным разгаром. Экскурсии по тамбурам принесли в наш вагон большое количество пустой стеклотары (иногда изымались у граждан бутылки с недопитыми напитками), из пачек сигарет извлечена бумажная фольга для закупорки бутылок, всё было подготовлено к началу процесса чифироварения, - и понеслось! Все желающие испытать неизведанное со своими группами и тарой приступили к процессу. В каждую бутылку на одну треть засыпалась заварка, и путь лежал в соседний вагон к титану, где уже скопилась очередь. Здесь тара под завязку заправлялась кипятком, накрывалась фольгой, и с горячими бутылками в руках путь лежал в обратном направлении, в свой вагон. Этот тусень продолжался не один час. Мирные жители в обоих вагонах были в шоке, видя, как молодые люди в одинаковых сине-бело-голубых длинных шарфах носятся туда-сюда по составу с горячими бутылками. Как будто готовят, по только им известному рецепту, коктейль Молотова, чтобы отразить танковый удар. В итоге, все рискованные трюки с угрозой обвариться кипятком ни к чему не привели: кайфануть не получилось. Значит, на зоне свой рецепт приготовления.

Пока добивали порожняковый чифирь, в разговоре всплыл ещё один способ, якобы, побалдеть. Времени до прибытия в Питер целая вечность, а занять себя совершенно не чем, - как не ухватиться за рацуху, брошенную в благодатную почву. Автор идеи по рационализаторскому предложению вкратце объяснил способ извлечения кайфа из простой лампочки. Якобы в цоколе обыкновенной лампочки, под канифолью, есть некий химический состав в виде порошка. И если его замешать с табаком и забить в папиросу, то закурив, можно запьянеть. Очередной тусень на пару часов был запущен в разработку. Плохо, что гений по рацпредложениям не объявил, какие лампочки нужно использовать. Через час переходы между вагонами и тамбуры были усеяны битым стеклом от всевозможных лампочек, в вагоне витал запах горелой канифоли, но результата никакого достигнуто не было: второй вариант оказался такой же утопией, как и с чифирём. А когда за окном поезда опустились сумерки и в составе включили освещение, на наш вагон это не распространилось: ни одной лампочки в плафонах не наблюдалось, соседний вагон также частично понёс потери в виде электроосветительных приборов. Ночью передвигаться по вагону было крайне затруднительно, но зато весело. Хорошо, что в Питере в шесть утра, когда прибывает поезд, уже вполне светло, и наше прибытие ничем не будет омрачено. Все, кто ехал по билетам и без, благополучно достигли берегов Невы.

***
После поражения в Киеве, наши шансы на медали немного поблёкли. Конечно, шесть домашних матчей против трёх выездных - это преимущество, но претендентов на трофеи чемпионата, кроме нас, ещё четверо. «Спартак», который мы уже отжали на выезде 3:2, экс-чемпионы предыдущих годов «Днепр» и «Динамо» Минск, плюс «Торпедо», соперник неуступчивый. И, как спецом, все выездные матчи - с прямыми конкурентами за медали. В конце сентября, провожая товарищей на выезд в Минск, я не удержался, - прыгнул в поезд и уехал вместе со всеми, в чём был: с сумкой из училища с конспектами, без денег, даже без розы и, конечно, не предупредив дома родителей. К сожалению, «Зенит» отобрал всего лишь одно очко у конкурента, но оказалось - это тоже неплохо.

С тем выездом вспоминается один забавный эпизод. В те годы в столице Белоруссии был большой наплыв граждан Вьетнама. Учились они в Минске или работали, я не знаю, но все они ходили в одинаковых куртках из кожзаменителя и джинсовых кепках (бейсболках). Все, как из инкубатора: одеты одинаково, одного роста и на одно лицо, как из ксерокса. Отойдя недалеко от стадиона компанией человек в десять (из полусотни приехавших), решили скоротать время в общении с двумя минскими динамиками, Буратино и Качаном, и распить несколько бутылочек местного винзавода, за которыми отправили трёх гонцов. Через полчаса появились посланцы, затаренные портвейном местного розлива. На голове Валеры Комиссара красовалась джинсовая кепочка, виденная уже несколько раз в городе. На наши вопросы: откуда кепарик? что, сдачу кепками выдают? или ты успел за это время принять вьетнамское гражданство?, - Комиссар ответил, что ему дали поносить. Разместившись вокруг скамейки у парадной пятиэтажного дома, начали по чуть-чуть пропускать стаканчик по кругу, под беседы и шутки. Через некоторое время издалека начал доноситься непонятный гомон, с явно азиатским акцентом. Благоразумия ради, кто-то предложил переместиться в парадную и оттуда понаблюдать за непонятной тусовкой, которая явно приближалась к нашему лагерю. Поднявшись на второй этаж, стали поджидать гостей. Минут через пять вдоль дома прошествовала демонстрация, человек в 70, родственников Брюса Ли. Все в коже и кепках, а их предводитель - без кепи. Стало понятно, откуда ветер дует и откуда у Валеры трофей нарисовался. Вступать в конфронтацию с «джеки чанами» было просто не разумно, тем более что на каждого доставалось где-то по семь оппонентов, - ну их в джунгли. Через пару минут мы вышли из парадной и просто ушли в противоположную сторону, Комиссар даже кепку не снимал.

Когда вернулся домой, пришлось пережить неприятный разговор с родителями. Жалко, что в те времена не существовало мобильных телефонов. Предупредил родных, что я скоро отправляюсь в Москву на «Торпедо». Со скрипом получил добро, и вдогонку дежурную фразу своей мамы: «Это будет твоя последняя поездка». ОК!

***
Следующие три домашних матча на Кирова закрывали сезон уличного питерского футбола. Четыре очка из шести возможных - неплохой результат, но не 100%. Мы продолжаем возглавлять турнирную таблицу, но всё решат выездные матчи. На кубковый матч со «Спартаком» в Москве я не поехал, а зря - 3:0! Убедительная победа над конкурентом, хоть и не в чемпионате, показал преимущество сине-бело-голубого оружия! Победа над «Торпедо» 1:0 воспринялась мною как должное, но 120 человек на близком выезде в то время, когда клуб ведёт борьбу за чемпионство, - слабовато. Выезд для меня сложился наискучнейше, кроме как радости от результата матча, вспомнить нечего. Зачем я у родителей выторговал этот выезд? Надо было Днепропетровск на алтарь положить. Приехав из Москвы, всё-таки прикупил льготный билет до Днепропетровска: последний выезд в году, возможно медальный. «Спартак» давил всех на своём пути: постоянно с 79-го года быть в тройке призёров и не подняться на высшую ступень пьедестала - дурной тон. Пока думал, как подступиться к маме с разрешением на поездку, настала пора трогаться в путь. Пришлось уехать по-английски, не прощаясь и не предупредив.

В Днепропетровске нас встречали местные фанаты. Меня ожидал Костя Кот и предложил увеселительную программу в помещении. Погода совсем не располагала к осмотру достопримечательностей, и я согласился с тёзкой Константином. Днипро в те годы являлся закрытым городом, нахождение в нём иностранцев исключалось полностью. Международные матчи «Днепру» приходилось проводить в 140км от города, в другом населённом пункте, Кривом Роге. Такого количества пивных баров и погребков я не встречал ни в одном городе, где побывал. И пиво очень приличного качества, а креплёные напитки, в виде портвейна под названием «Солнце в бокале», в такую погоду сами просятся в нутро человека. Отсутствие, в те годы, в городе метро очень затрудняло передвижение по городу и отнимало массу времени. На подходе к стадиону можно было удивиться количеству десанта из Питера, но это оказалось миражом: всего питерских насчитывалось 25 человек. Остальные носители сине-бело-голубых атрибутов - фанаты «Днепра», одетые в свои цвета, один в один схожие с нашими. Один местный чел после матча пристал ко мне с неприемлемым для меня предложением: продать ему свой большой флаг, который ему понравился. За 300 рублей, которыми он махал у меня перед лицом. Несколько раз пришлось послать гражданина подальше, объяснив, что честь, имя и знамя - это святое и не продаётся ни за какие деньги.

То, что сотворил в концовке матча Слава Мельников, было шедевром. Мы располагались как раз за воротами, в которые вонзился мяч. Всё происходило на моих глазах очень отчётливо и отложилось в памяти, по прошествии стольких лет, как будто мяч влетел в ворота секунду назад. Атака нашего клуба схлынула, днепряне рванули по краям вперёд, и тут на границе штрафной мяч попадает к Мельникову, который располагается спиной к нам и воротам. Слава молниеносно разворачивается и с ходу бьёт: мяч в сетке, днепряне в шоке, мы в экстазе, «Зенит» в чемпионах! Наш клуб победил всех конкурентов, в двух домашних матчах надо было всего лишь набрать три очка, а это вполне реально. После матча хозяева как бы передали нам чемпионскую эстафетную палочку, поздравляли нас с победой без всякой горечи. А на вокзал принесли эстафетные бутылочки по 0.7, и мы дружно отметили успех нашего клуба.

Конфликт с проводником при посадке в вагон перерос в нечто большее, и в сорока километрах от места отправления, в Днепродзержинске, я был высажен нарядом милиции из поезда. Хорошо, без последствий: поезд ушел, а я отправился в тёплый зал ожидания на вокзал спать, чтобы в нормальном состоянии встретить трезвое утро. Утром на электричке вернулся в Днепропетровск. Во время движения «контра», проверяя билеты и увидев у меня на шее шарф цветов общества «Зенит», просто обошли меня стороной. Похоже, фанатов у них в городе уважали. С вокзала я позвонил Косте Коту, нарисовал ситуацию, и мы забили стрелку. Поезд на Ленинград отправлялся один раз в сутки, ровно в 23 часа. Времени у нас было предостаточно, и мы стали обходить один бар за другим, встречая знакомых Кота и фанатов «Днепра». Все желали победы в чемпионате нашему клубу и поднимали бокалы за это; так продолжалось до позднего вечера. Проснулся я в два часа ночи в зале ожидания на вокзале, в кармане билет на ушедший поезд. Это становилось плохой приметой: уже два поезда, на которые у меня имеются билеты, уходят в рейс без меня. После моего звонка Константину, который был в полной уверенности, что я нахожусь на полпути к Ленинграду, опять встретились. Всё повторилось, как накануне, единственное изменение - это место пробуждения: проснулся я у Кости дома. Действительно, Днепропетровск - закрытый город: для иностранцев нет въезда, а для меня выезда. Утром я заявил, что если сегодня не выеду, то пропущу, возможно, золотой матч. А предложение поехать на выезд с днепрянами в Вильнюс на следующий день я мягко отклонил и, после обычных уже походов по барам, проснулся наконец-то в поезде. На застеленной второй полке плацкартного вагона, правда в куртке и обуви, но под подушкой уложены две бутылки «Солнца в бокале». А главное то, что поезд держал курс на Ленинград. Не знаю, что провожающие сказали проводнику, но он был суперлояльным! Спасибо днепропетровцам за гостеприимство и заботу!

Выйдя на платформу Витебского вокзала, встретил наших парней, которые встречали фанов «Шахтёра» из Донецка, - наступил день домашнего матча. Ехать домой и объясняться с родителями после нелегального отъезда и задержки в гостях, - ох, как не хотелось. Решил все объяснения отложить до вечера, после футбола. Место проведения матча - СКК Ленина. Пройдя от метро через парк Победы, вышел к комплексу. Своего отца, вышагивающего по пустой пока ещё площади перед стадионом, заметил сразу. Он просчитал, что к матчу я обязательно появлюсь у стадиона, и не ошибся. Полчаса по-серьёзному побеседовав с отцом, пообещал после футбола сразу приехать домой, объяснив, что последний выезд пропустить не мог. Узнал от отца, что мать подала на меня во всесоюзный розыск, заплатив при этом 145 рублей. (Лучше бы мне хоть часть отдала, я бы на самолёте туда и обратно слетал за эти деньги). Попросив отца отменить розыск и взяв у него на билет пять рублей, я расстался с ним до вечера. Я отсутствовал всего неделю, но надо было позвонить, каюсь! Не совершайте моих ошибок.

У билетных касс стояла масса народа: билетов полный ноль, все ждали какую-то бронь, чепуха. Примерно через час мне удалось купить за три рубля два лишних билета, стоимостью 1р. 30коп., и я спокойно пошёл со знакомыми пить пиво. За час до матча, когда ажиотаж с билетами достиг своего апогея, я решил продать один лишний билет, но за пять рублей. Моментально вокруг меня собралась толпа желающих его приобрести. Они подняли ценник на билет на такую высоту, что у меня самого захватило дыхание. В итоге билет ушёл за 25 рублей практически без моего участия: человек просто сунул мне в руку деньги, и я отдал билет. (Хотя такой обмен, откровенно говоря, очень порадовал). Всё, пора трибуну, нас ждёт великая игра!

Мы сделали это! После холодного скользкого поля Днепропетровска играть в тепле под крышей уютного комплекса, при такой поддержке земляков, конечно, жутковато: ответственность давит, как бетонная плита. Но парни выдержали, забили гол и приблизили мечту всех ленинградцев ещё на один шаг! Стадион на клич: «Зенит» заводился с пол-оборота, а когда, вместе с хлопками, все трибуны топали ногами по полу, казалось, что сооружение не выдержит. От таких зрительских эмоций на трибунах становилось не по себе, а какие ощущения должны были испытывать футболисты, находясь в самом эпицентре!

Дома ко мне не было особых вопросов, отец всё грамотно объяснил маме: быть фанатом гораздо лучше, чем быть панком, металлистом или меломаном; единственный минус - частые отлучки из дома; но быть в среде спорта почётней, чем сидеть по парадным и маяться дурью, не зная, чем себя занять. Когда мама сказала (наверное, с чьей-то подачи), что лучше бы я занялся коллекционированием и что-нибудь собирал, я ответил, что мы и есть коллекционеры, только собираем просмотренные матчи, - это наше увлечение, хобби. Мой ответ попал в цель, все вопросы были сняты. В межсезонье моя тётя, родная сестра мамы, подарила ей футбольный справочник-календарь на следующий год с расписанием и датами матчей на весь сезон. Выездные матчи «Зенита» были жирно обведены фломастером для того, чтобы мама могла контролировать мои отъезды. За прошедший сезон на моём счету было восемь выездов на чемпионат и два кубковых, - частичка и моих усилий в поддержку клуба легла в основу большого достижения.

***
В день матча с «Металлистом» из Харькова я занял у сестры четвертной (25р) и утром поехал к кассам стадиона. Рассчитывать на то, что в продаже появятся заветные квитки, было наивно. А вот найти лишний билетик или прикупить у спекулянтов, - шанс был. Людей, у которых оказались лишние билетики, было довольно много, - у кого по три, у кого по пять рублей. Я покупал билеты у перехода через проспект Гагарина, на аллеях парка и у выхода из метро. И тут же продавал их по 10 и 15 рублей. Желающих и купить и продать хватало. К концу билетной тусовки у меня в кармане лежал свой тикет на матч и чуть больше сотни рублей наличкой. Я считаю, что заработать на продаже билетов имеют моральное право те люди, которые часто отправляются на выезда: хорошее выступление клуба и спрос на билеты частично покрывают наши расходы.

Когда входишь в вестибюль стадиона и слышишь слова новой песни, которая звучит из динамиков по всему стадиону: «Опять футболом полон Ленинград… А стадион шумит: «Зенит», «Зенит», «Зенит», играй смелей, болельщики помогут…», то при таких словах внутри поднимается такая волна, - готов горы свернуть ради победы любимого клуба и сам на поле выйти. Атмосфера праздника на стадионе феерическая. Матч за звание чемпиона страны - не шутка, впервые в истории клуба. И мы побеждаем: такая жирная точка в конце великолепного сезона, - 4 : 1, мы ЧЕМПИОНЫ!!! Всё, анекдот про книжку «Зенит» - чемпион!» из раздела фантастики больше не актуален! Наш клуб золотыми буквами вписал своё имя в историю отечественного футбола, а нам, фанатам, есть чем гордиться на выездах в другие городах. Наши недруги из стана армейского клуба тоже вписали своё имя в историю, но со знаком минус. По итогам сезона они вылетели из лиги сильнейших, и никакой спорткомитет не в силах был им помочь. Интересно, сколько фанатов из их рядов захочет кататься на выезда по глубинкам Советского Союза.

Особых торжеств и празднований не проводилось. В межсезонье в СКК был устроен торжественный вечер с вручением медалей футболистам и наград, завоёванных командой по результатам чемпионата. Для болельщиков выпустили книжку «Зенит-чемпион!», с таким же названием значки и полиэтиленовые пакеты. Кто разрабатывал дизайн таких «шедевров», непонятно: такой значок не мог служить щитом гордости его обладателя. За пакет, лично мне, было просто стыдно: ни цветовой правильной гаммы, ни рисунка, - в таком только картошку носить, и то, отворачивая надписью к себе, чтобы другие не видели. После матч я банально набрал водки (хотя её и не любил), закуски и поехал к отцу на дачу, предупредив маму. Мы с отцом и его товарищем от души отметили победу клуба. И после этого я ни разу не слышал от отца слов, осуждающих мои частые отлучки из дома в другие города.