К сезону 1983 года, благодаря моральному противоборству юга города и севера (Купчино и Гражданки) с постоянными подколками и придирками, для нас, купчинских, стало понятно, что сплачивание своей бригады будет полезно и нам самим и для общего дела, для всех фанатов «Зенита». По именам в те годы мы звучали очень солидно: Беломор, Валет, Очки, Ярик, Зонт, Кастет, Сом, Чипполино, Страшный, Смешной, Мишель, Фантик, Болт, Гаврош, Дзюдо, Мирон, Гуталин, Никотин, Цыпа, Додик, Пит, Бизон, - это те, кто жил в старом Купчино. Плюс те, кто жил в новом: сплочённые Дус, Бес, Бедняга, Кальмар, Бродяга. Мы могли дать отпор любому агрессору, да и самим прыгнуть, - раз плюнуть. Все ежедневно общались между собой: игра в футбол, праздничные мероприятия, - совместно.

 

Не знаю, как на Гражданке, но у нас в районе с малолетства наблюдал прямо из окна картинку массовых драк: прямо на проезжей части дороги, между чётной и нечётной стороной Софийской улицы, примерно 100 на 100. Эти конфликты имели исторические корни. И хотя мы не знали причину, но когда подросли, - тоже стали участвовать в таких баталиях. В такие разборки был втянут весь микрорайон. Драки между чётной стороной Софии с Пражскими, Белы Куна; они между собой; плюс нечётная сторона. Практики в уличных драках хватало, в них участвовали реально бойцы сильные духом, всех возрастов. Со временем на меня, как на фаната «Зенита», перестало распространяться правило проживания и участие в межуличных конфликтах потеряло смысл.

Мы колесим по просторам Советского Союза, отстаиваем честь нашего города и клуба за все проспекты, улицы и переулки нашего региона. Что мне делить, к примеру, с Мишелем и Фантиком, которые живут на противоположной стороне улицы. Мне же с ними на выезда ездить, один хлеб есть, из одного стакана пить.

***
Когда осенью из наших рядов в ряды красной армии был призван Ярослав Фролов (Ярик), у нас в межсезонье появился повод восполнить пробел в выездной деятельности. Ярика определили служить в учебную часть в Лугу: каких-то 140 км без пересадки на одной электрособаке, - пустяк. В восемь утра на площади перед Балтийским вокзалом два гонца (пока остальные шесть вояжёров занимают места в электропоезде) затариваются дешёвкой по 1рубль 40 копеек («Аболу» ёмкостью 0.5 плодово-выгодного напитка крепостью 16 градусов). С переполненными сумками бежим до Варшавского вокзала, находим своих, и в путь. Все в цветах клуба, играем в карты. Стаканчик по кругу, вино лёгкое, - закуска не нужна, и время пробегает незаметно. Прибыли в Лугу под лёгким шафе, а в сумке ещё половина запаса. Нашли часть Ярослава, а пока он договаривался об увольнительной, мы пропустили ещё по паре кругов спиртного. Под дружный смех и приколы, как бы невзначай, у нас возник вопрос к Никотину: «Коля, а ты отдал долг родине?» Прикололись, конечно: его возраст был уже непризывной, а с его зрением не то, что в армию, в автобус опасно одного впускать (шучу). Но вопрос прозвучал к месту: прямо у забора воинской части и под весёлое настроение. Зря Колян замешкался с ответом: я, Женька Страшный и Саня Смешной подхватили Никотиныча и исправили недоработку призывной комиссии. И со словами: «Заменишь Ярика!»,- перекинули его через забор. Мы не сомневались, что с Колей будет всё в порядке с приземлением: зима выдалась снежная и от ушибов он будет защищён. Не знаю, каково было солдатам и офицерам: увидеть такое чудо, рыскавшее в сине-бело-голубой розетке по всей части. Но оттуда он выбрался минут через 40. Когда появился Ярослав с увольнительной в кармане, то сказал нам: «Вы что, крейзи? Там все в шоке!» Оказывается, Ник потерял ориентацию и бегал по всей части, придерживая руками очки.

Погуляв по Луге, мы втроём с Яриком и Вальтом зашли в фотоателье. Я отдал свою розу Ярославу, и мы вместе сфотографировались на память. Потом нашли большую ёлку и под ней устроили пикник, покормили Ярика домашним и с ним добили «Аболу». Затем настал грустный момент расставания: Ярослав был первым правым фанатом из нашей бригады, который не по своей воле поменял вольную фанатскую жизнь на форму, автомат и устав. Как выезд, поездка в Лугу, конечно, не засчитывался, но удался на все 100. И когда мне на память приходит эпизод скоротечной «службы» Никотина, на моём лице невольно появляется улыбка. Нельзя забывать товарищей, надо поддерживать их в трудную минуту.

***
Накануне старта чемпионата-83, в один из выходных дней, ко мне домой без звонка, весь мокрый от снега, с довольной улыбкой на лице, завалился Пашка Чипполино. Отдыхая за городом в Кавголово, катаясь с гор на санях, Чипа случайно набрёл на лыжню, вдоль которой на шестах развевались знамёна спортивных обществ, а должного контроля за ними не наблюдалось. Павел спокойно, не торопясь, опустил на все знамёна хозяев лыжной дорожки и так же спокойно отправился в город. Теперь мы вдвоём доставали из-под подкладки, через дырки в карманах спортивные трофеи. В итоге оказалось 10 больших, 2.5 на 1.5, флагов, но больше половины из них для нас были хоть и шелковые, но тряпки. Знамёна «Спартака», «Динамо» и ЦСКА, связавшись с москвичами, можно было поменять или пристроить за лавэ, понятно. «Зенитовский» Пашкин трофей не обсуждался. А вот «Труд», «Трудовые резервы», «Водник», «Буревестник», «Урожай» и «Локомотив» тех лет, - это порожняк. Кроме помойки нет достойного места, хоть обратно вези и требуй поменять на «зенитовские». Поделив по совести добычу, львиную долю загрузили обратно к Чипе, и он уехал домой на Бухарестскую.

А вечером, на ежедневной вечерней тусовке, выдвинули предложение, что, по возможности, на каждом выезде должен присутствовать представитель Купчино. О своём баннере мы тогда даже не мечтали и слова-то такого не знали. И тут открывается вопрос: кто поедет от нас в Донецк, на кубковый матч с «Шахтёром»? Кто по учёбе не мог, кто по работе. Беломор, Валет и Страшный едут на первый двойник в чемпионате, а я их догоняю на втором матче, причём, это всё тот же Донецк. И тут от угла дома вырисовывается наш кент Чипполино с развевающимся на древке свеженьким знаменем. Пока он шёл к нам, мы переглянулись, и вопрос с представителем был решён. Хотя представитель об этом ещё понятия не имел и даже не дошёл до нас, но мы знали, что именно он едет на кубковую игру. Выбор сделан: едет Павел. «Надо, - значит еду», - решил Чипа. А что, - знамя, роза и «пинцетная» шапочка (сине-голубой колпачок с белым помпоном, за что Паша и стал Чипполино), - всё есть. Денег скинули у кого сколько есть, в общак, - и вперёд, в дорогу.

Когда провожали Пашу, глядя на компанию, в какой ему предстоит тусоваться, опасения за купчинского представителя не покидали до самого его возвращения. Спутниками молодого фантика были Блондин, Верблюд, Медведь и Клоун, - парни непростого настроя в жизненных позициях, а некоторые - косо поглядывающие в сторону южных районов города. За четырёхдневную поездку Чипа преобразился в матёрого фаната.

«Зенит» по пенальти уступил горнякам и про финал в «Лужниках» надо было забыть. Через две недели я провожал наших парней в Днепропетровск, на первый выездной матч чемпионата. Забили стрелку в Донецке с теми, кто отправлялся на двойник - и до встречи. А самому уже невтерпёж, тоже хочется в вагон и в путь. Но всему своё время, ещё четыре дня - и вдогонку. Добраться до Донецка можно было двумя путями. Или с Витебского вокзала на пассажирском «Ленинград – Жданов» через Донецк, но в пути почти сорок часов. Либо с Московского вокзала двумя поездами - Адлерским и через 30 минут Кисловодским, в пути 26 часов, но - до Горловки, дальше час на междугороднем автобусе.

Мы выезжали вместе с Антоном Чижовым (Хроник), Игорем Ануфриевым (Гном), Лёней Лебедевым (Пантелей) и ещё бригадой из Нью-Купчино во главе с Дусом и Бесом. Ехали по льготным, 50%, билетам в плацкартном вагоне. Наш кубрик был завешен мои большим флагом: впечатление, как в купе. Играли в карты, выпивали вино, травили байки, как и все мирные граждане. Разница лишь в том, что мы едем большой компанией, и наша одежда - под цвета нашего знамени. За время в пути Гном и Пантелей нашли точки соприкосновения с проводником вагона и договорились о транспортировке в обратном направлении без билетов. Сойдя в Горловке с поезда, прошли до автовокзала, сели на междугородный бас и уже через час мы стояли у ворот стадиона, на котором будет проходить игра.

Заночевать пришлось на футбольном поле, расположенном рядом с какой-то шахтой, расстелив предварительно, как простынь, флаг общества «Урожай». В гостинице «Шахтёр» не было мест, а искать что-то ещё не было ни времени ни сил. Утром вернулись к отелю, у подножия которого расположен стадион «Локомотив», а из окон гостиницы можно спокойно, не напрягая зрение, наблюдать за ходом игры на поле. Когда открылись кассы, купили билеты и пошли побродить по городу. Особых изысков в Донецке не обнаружилось, скучноват городок. Откуда у нас появился журнал-каталог, форматом А4 и толщиной листов 500, с глянцевыми страницами, - не припомню. Сейчас такими вещами никого не удивишь, а в те годы, да ещё в Украине, это супер! Лёня Пантелей и Игорь Гном взялись найти для каталога нового хозяина, для чего уехали на местную барахолку, а я был в доле и на расстоянии сопереживал за парней.

Побродив в окрестностях арены, к которой начали стягиваться шахтёры и менты, мы решили сходить в магаз, взять чего-нибудь перекусить на природе. Я, Антон Хроник, Лёша Григорьев (Корвалан) и кто-то четвёртый для лучшей усвояемости и поднятия тонуса решили взять две бутылочки вина. Мы все были почти ровесники, но у меня в винных отделах никогда не спрашивали паспорта, хотя он был только в проекте. Пока мы ходили в магазин, полянку через проспект от стадиона, облюбованную нами, занял милицейский уазик. А через каждые 150 метров ещё два уазика, но стояли они как-то странно: фары машин глядели в противоположную от стадиона сторону. Подойдя ближе, нам стала понятна причина столь нестандартной ситуации. Автомобили и экипажи нарядов стояли на краю оврага, а внизу, метрах в 50-ти, куда вели несколько крутоватых тропинок, расположилось людское озеро из 200-300 человек, разбившихся на многочисленные группки. Это можно было видеть в полном объёме только сверху. Всё официально: под присмотром перед матчем массово бухают, - вот это и есть местный горняцкий колорит. Шифроваться было просто не уместно, и мы, как есть, - в розах, а я обёрнутый во флаг, стали спускаться к элите Донбасса.

Двумя неделями ранее в матче на кубок СССР «Шахтёр» обыграл наш клуб. К нам отнеслись с сочувствием, но мы отвечали гордо, что сегодня будет реванш. Со всех сторон сыпались предложения присоединиться к ним и выпить, но у нас собой было. Мы достали хлеб, сырки, колбасу, вино и приступили к обеду. Правда под ментовскими взглядами сверху вино посмели пить только я и Хроник, другие перехотели (их трудности). Две бутылки, два человека, даже стаканы не нужны: из горлышка, легко. Часика полтора пообщались с шахтёрами. Отломав от ближайших кустов тонкий и прочный прут, одев на него знамя, мы двинулись в гуще горняков на стадион. Как обычно на выезде, за воротами увидели островок наших фанов, человек 30, и 5-6 огромных знамён, развевающихся на древках. На трибуне встретились с теми, кто приехал из Днепропетровска. Между матчами они зависали у фана «Шахтёра» по прозвищу Банан.

Как бы комфортно мы себя не чувствовали в общении с местными перед матчем, на игре проявилась кузьмичёвская сущность горняков. С выходом футболистов на разминку мы начали активную поддержку, и тут же со всех сторон на нас посыпался град из всевозможных предметов: семечки, конфеты, куски асфальта, мороженое, деньги. Иногда не было возможности взмахнуть флагом. При заряде начинаешь движение древком в сторону, а чтобы стяг не запутался, в то же время придерживаешь его за край, чтоб флаг развевался равномерно. Вся та гадость, которой нас бомбардировали, оседала на натянутой поверхности знамени, как рыба в сетях. Приходилось весь улов стряхивать под ноги. В итоге, только мелочью я насобирал около 4-х рублей, а это половина стоимости льготного билета до Питера. Больше всех на этом матче не повезло Лёше Сапогу: во время бомбардировки ему по голове попало приличным куском асфальта. Его, истекающего кровью, препроводили до беговой дорожки за воротами, в карету скорой помощи. В этот момент на футбольном поле серьёзную травму получил вратарь «Шахтёра» Елинскас, и им одновременно, в одной скорой, оказывали помощь медики. Хорошо, что у Лёшки оказалось не так всё серьёзно, Елинскасу повезло меньше.

По окончании матча к сектору, где мы располагались, моментально подскочило человек 30 фанатов «Шахтёра» в оранжево-чёрных футболках. Они в считанные секунды разогнали своих кузьмичей, а нас сопроводили до автовокзала и скинули нам все имеющиеся у них наличные деньги, так что домой возвращались все по билетам, кроме Гнома и Пантелея. Игорь и Лёня не зря ездили на поиски покупателя журнала, они нашли соискателя. Но т.к. деньги у него должны были появится только утром, пришлось им задержаться в городе. Правда, к отбытию поезда они планировали нагнать нас. Я и не думал, что такой каталог может быть оценён в 25 рублей. Это очень высокая цена за то, что теперь можно получить бесплатно на входе в приличный магазин. Договорившись встретиться перед отправлением поезда в Горловке, пожелав удачи, мы расстались до утра.

Утром, купив билеты на первый из двух прибывающих с интервалом в 20 минут поездов до Питера (Адлерский и Кисловодский), все стали ожидать поезда, а я - Гнома и Пантелея. И они появились вовремя. Их сделка прошла в полном ажуре, а в Горловке, по пути на вокзал, парни забежали в «обменник» и поменяли всю наличку на креплёный портвейн. Между прочим, в горняцком крае продмаги работали круглосуточно, сервис! Так как мы возвращались домой, излишки денег были уже ни к чему, и то, что парни проявили смекалку и затарились, было достойно награды. Минусом в сложившейся ситуации было то, что билеты мы взяли на первый поезд, а парни планировали ехать двадцатью минутами позже со знакомым проводником. Передав из моей доли и добавив из своей, отоварили нас шестью (из десяти) бутылками чудо напитка.

Погрузившись в поезд с экзотическим, но таким родным названием «Северная Пальмира», мы тронулись в путь. Но судьба двух товарищей, оставшихся без средств на украинской земле, волновала: как сложится у них с проводником, неизвестно. Благодаря тому, что наш выезд проходил в самом начале апреля, составы на курорт и обратно следовали полупустые, и мы комфортно разместились в плацкартном вагоне. В дороге по кругу пропускали стаканчик с вином (кто хотел, тот употреблял) и играли в карты.

Особенно мне запомнилась игра в «верю, не верю». Если кто не знает правила игры, напомню. На всех желающих играть сдаются все карты, и по очереди в центр стола сбрасывают от одной до четырёх карт взакрытую и называют их номинал, например две десятки, но карты могут быть любого достоинства. Следующий игрок должен сказать верит он в то, что положил предыдущий игрок или нет. Если говорит «верю» и проверит, а там лежат не те карты, то забирает себе. А если те, - сбрасывает в аут. Если говорит «не верю» и там действительно не те карты, то тот, который их положил, забирает все карты со стола себе. А если на руках собираются четыре одинаковые карты, - они сбрасываются втёмную в аут. Во время игры в наших рядах был Саша Валет. Когда выпадало ему заходить, он постоянно, с честными глазами, начинал заход с вальтов, - вот и думай: верить ему или нет. Но когда в одной из партий у меня на руках скопилось четыре валета, я втёмную скинул их в аут. И когда в очередной заход Саша, положив две карты, честным уверенным голосом произнес: « Два вальта!», - я понял (зная, что не только у Сани, - ни у кого валетов нет): это высший пилотаж. И все, кто подкладывал ещё по одному сверху, были чисты и невинны как младенцы, - голимые аферисты, а не фанаты. Но я тоже положил своего якобы вальта, прокатило: мне поверил Беломор и сгрёб со стола все карты. Когда же посмотрел в то, что он собрал, то не обнаружил ни одного валета. Ещё больше было бы его удивление узнай он, что ни у кого их нет, все уже в ауте. А Саня в очередной свой заход, положив карту на стол, объявил: « Один валет!». Супер!

На первой большой узловой станции Харьков, где поезд стоит 30 минут, нас догнал кисловодский состав с двумя фанатами на борту. Мало того, что наши поезда припарковались друг напротив друга, ещё и вагоны наши стояли параллельно. Тут из своего состава выходят пьяные, довольные жизнью Гном и Пантелей. Игорь одет в фуражку, а Лёня в фирменный китель проводника. Сам хозяин кителя спит в своём купе пьяный. Парни в полном шоколаде, они уже при деньгах, сытые и довольные едут домой. А пока проводник в отрубе отдыхает, они на всех станциях сажают зайцев: кто рассчитывается деньгами, кто водит их обедать в вагон-ресторан, кто даёт натурпродуктами, - у них полный порядок. В целом, состав полупустой, а в их вагоне тесно. Во время совместной стоянки они снабдили нас провиантом, и мы расстались до следующей узловой станции.

Мой флаг после донецкого мороженого было не узнать: весь в разводах. Но это отстирывалось, не смертельно. А то, что он в нескольких местах имел прожоги от летящих в нас сигарет, - это было непоправимо: надо задуматься о новом знамени. Выезд в Донецк показал мне, что такое настоящий выезд. Экстрим и адреналин на трибуне. Разрешено всё: шиза, флаги, песни. Полный стадион болеет за своих, а ты с товарищами, наперекор этим тысячам, - за гостей. Хочется, чтобы «Зенит» забил и победил им всем назло, - это и есть истинный фанатизм, вера в свою команду!

***
Летняя поездка в Москву на ЦСКА - «Зенит» в мои планы совсем не вписывалась, так как через две недели был выезд на двойник «Одесса – Кишинёв». Его я ждал со дня опубликования календаря чемпионата, и отказываться совершенно не собирался. Но информация из столицы не могла остаться без внимания: на нашем матче «кони» готовят реальный прыжок, нынешним языком - акцию. Значит, едем, все дела побоку. Спартаковский флаг с собой, а в Москве меня ожидает новое с иголочки знамя. Надо только совершить один звонок и ОК, - стрела забита.

К лету я поставил жирную точку в своей спортивной карьере: оставил спорткласс и сборную Ленинграда. Околофутбол окончательно поборол во мне гандбол. Перед выездом на юга я подрабатывал на фабрике и даже получил аванс, но, чтобы не обламываться с бабками на юге, на Москве решили сэкономить, прокатиться туда и обратно нашару. Старт на беспроигрышном варианте, экономически-выгодном транспорте, электричкой 17.40 до М. Вишеры, а дальше по отработанной схеме, но с изменением на последнем перегоне перед столицей. Не зная времени и места акции, решили от Калинина (Тверь) ехать до Москвы электричкой. Забили стрелу для тех, кто хотел принять участие в разборке и примкнуть к ударной группе в составе Беломора, Сома, Чипполино и меня. Тех, кому не рекомендовалось участие в акции, предупреждали о прыжке, шифровке, чтобы не попасть под обувалово и раздачу. До столицы на «собаке» доехали без провокаций.

На этот выезд спецом ехали налегке, без сумок и алкоголя. У меня в руках был полиэтиленовый пакет с красно-белым полотнищем для обмена, который в долю секунды убирался за пояс брюк, - всё, руки свободны. На Ленинградском вокзале оказалось тоже всё спокойно. Встретившись с Фиксом и людьми, которые были в теме, пообщались и получили новую информацию: «кони» готовят прыжок после матча в метро, на одном из переходов. Глупо весь день тусоваться большой толпой по столице. В те времена «больше трёх не собираться», да ещё в златоглавой, - совсем не шутка. В Москве ментов в форме, как грязи, а ментов в штатском в два раза больше.

Чтобы не привлекать внимания, разбились на группы по 5-6 человек и растворились по интересам, находясь в постоянном напряге. Для того чтобы снять напряжение, надо найти место, где всё на виду, и возможность для внезапного прыжка отсутствует. Фикс предложил поехать к метромосту на Москва-реку позагорать, так и сделали. Была жаркая погода, решили искупнуться, но откуда ни возьмись, нарисовался сотрудник с заявлением, что здесь купаться запрещено! Смотрим: вдалеке, вдоль парапета плывёт в нашу сторону человек. Мы менту говорим: «Смотри, - у вас свои купаются, где хотят, а гостям нельзя?». Он пошёл выяснять, в чём дело и откуда может плыть чел, ведь спуск к воде только здесь, другой очень далеко, несколько сотен метров. Пока мент отошёл, - окунулись, освежились очень даже кстати, а потом оказалось, что чел, который плывёт из ниоткуда - это Чипполино! Когда он отскочил от нашей тусовки, - мы не заметили. А когда возвращался к нашей компании, то решил пройтись по широкому гранитному парапету. И когда он шёл по нему, его случайно качнуло, и он свалился в реку. Здорово получилось: взбодрились в прохладной воде и внимания милиции не привлекли.

Кто-то придумал красивую версию про то, что нас, фанатов ленинградского «Зенита», по Москве стали прозывать «мешками» после завоевания клубом золотых медалей в 1984 году и выпуском в честь этого события полиэтиленовых пакетов с надписью «Зенит» - чемпион!». Исторически, это не так. Не могли фаны ЦСКА в 83 году знать, что на следующий год наш клуб станет чемпионом и, тем более, что будут выпущены пакеты с надписью. А тогда, на подходе к стадиону, с разных сторон доносилось: « Смотрите, «мешки» припёрлись!». Эти реплики отпускались явно в нашу сторону. Во все года существования Советского Союза, по снабжению, как продуктами, так и товарами народного потребления, Москва стояла на первом месте, а остальные регионы довольствовались крошками с её стола. Жителям близлежащих областей и городов приходилось совершать наезды в столицу, запасаться провизией, чтобы выжить. Вывозили товары переполненными сумками и мешками. Москвичи непрошеных гостей обзывали мешочниками. Мы, конечно, ничего не вывозили, но прозвище прикрепилось. Пусть эта версия менее красива (возможно, существует ещё и не одна), но применительно к 1983 году она более достоверна.

Первые признаки готовившейся акции со стороны фанов ЦСКА были ярко выражены за 15 минут до конца матча. Большая часть тех, кто находился на фанатском секторе, поднялись со своих мест и покинули стадион. Стало понятно: полученная ранее информация - не деза, надо быть готовыми к акции. На трибуне во время матча в наших рядах находилось человек 100, вполне прилично для тех лет. Выйдя организованно со стадиона и пройдя до метро, мы не заметили ни одной более-менее приличной группы, готовой к прыжку. Значит, в метро, где-то на переходе. Беломор попросил меня находиться с правой, а Лёху Сома с левой стороны от него - для подстраховки и координации действий. Сам Коля находился в авангарде сотни ленинградских фанов. Передвигаясь по метро, старались не растягиваться, чтобы в один момент занять круговую оборону и дать достойный отпор неприятелю. Как ни странно, но наше передвижение довольно большой группой не привлекло внимания ни властей, ни армейских фанатов. Как будто они вступили в сговор и действуют сообща. Метрополитен был пройден без проблем, это стало понятно на выходе из подземелья на станции «Комсомольская». А где же «кони»? И куда они соскочили, не досмотрев матч? Выйдя из метро, я совершил ошибочку, подумав, что всё закончилось. Ведь в центре Москвы на Ленинградском вокзале, где каждый третий - это сотрудник МВД, не может произойти никакой акции, показалось мне. И со спокойной совестью и чувством жажды, в окружении таких же страдающих, отклонились мы от основной группы немного влево, к газированным аппаратам. Остальные направились прямо, к платформам пригородных поездов.

«Кони» появились внезапно с правого фланга, со стороны Ярославского вокзала. Вся разборка на Ленинградском вокзале происходила молниеносно, в течение 3-5 минут. Но этого вполне хватает, чтобы положить всех, поднять, и ещё раз положить. Я уже не успевал занять свою позицию рядом с Беломором, но всё происходило на моих глазах в 20-30 метрах. Армейцев рассыпалось супротив наших рядов всего человек 50, что гораздо меньше, чем покинуло стадион. Но это были бойцы, которые участвовали в постоянных акциях против «мясных» и мусоров уже не первый год. И они - против нашей сотни, среди которой были и девчонки, и пацаны, просто не готовые дать отпор физически.

Из рядов армейцев выдвинулось два представителя. Одного из них я знал, это был Марина, второго не опознал. А с нашей стороны вышли Беломор и Сом. На нелицеприятное высказывание со стороны «коней» первым отреагировал Сом. У него был рост 190 (немногим больше моего) и неплохие пропорции, а его длинные, вполне упитанные ноги были его сильной стороной в любых конфликтах. Ответом на короткую реплику армейцев стала ещё более короткая фраза Лёхи, и в ход пошла сильная сторона его аргументов: ногой он заехал то ли в пах, то ли в живот спутнику Марины. Моментально закружилась карусель, «кони» разом прыгнули на наши ряды. Благо, площадь позволяла, - тогда ещё не было никаких коммерческих палаток, а была голимая площадь между вокзалами и выходом из метро. Мы совершили манёвр отхода к стене, спрятав за свои спины молодёжный состав и девчонок. Заняв, таким образом, господствующее положение и не позволив «коням» вклиниться в наши ряды, мы достойно давали им отпор. Когда же из-под арки выхода к электропоездам высыпала толпа почитателей красно-синего человек в сто, их замысел стал понятен. Но что-то в их плане не сработало. Если бы они ударили одновременно, то все мы лежали бы на площади. Плюс мирные ботаники, - кто бы стал разбирать, фанат ты или нет. Но операция не удалась: пока они достигли нас и развернулись в боевые порядки, уже стала набегать Петровка 38. Не подумайте, что я наблюдал со стороны, я тоже участвовал в боевых действиях, просто со стороны легче описывать увиденное. Милиция быстро затолкала большую часть нашего отряда в пригородные кассы, которые оказались у нас за спиной, и пыталась локализовать «коней». На этом конфликт на площади Ленинградского вокзала был потушен так же быстро, как и возник. Конечно, от случайных ударов никто не застрахован, - я тоже пропустил парочку, но раздал гораздо больше. Приятно осознавать тот факт, что первый массовый прыжок в Москве мы достойно отразили. Никто не побежал и не струхнул, все вели себя достойно. Может, у «коней» что-то не получилось вовремя, но это их недоработка. А в истории фанатов ленинградского «Зенита» эта разборка может быть отмечена жирным плюсом!

Минут через 10 после конфликта тех, у кого были билеты на поезда, отправили под охраной в зал ожидания, а остальных препроводили до ближайшей электрички на Калинин (Тверь) и посадили в один вагон. Мы видели, как вдали пасутся «кони», не получившие удовлетворения, а их разведчики прогуливаются по платформе вблизи нашего вагона. Понятно, что не всё ещё закончилось. Минут за пять до отправления нашей «собаки» все армейцы с платформы и вокзала куда-то резко сорвались. Парочка фанатов «Спартака», которые участвовали в драке на нашей стороне и провожавшие нас, сказали, что «кони» поехали на метро и будут в Химках, возможно, раньше нас, - ждите их там. Как оказалось впоследствии, спартачи были правы, но и мы были готовы к этому. Когда подъехали к станции Химки, мы бойцовскими группами заняли места в тамбурах, чтобы враг не смог проникнуть в вагон. На платформе увидели неприятеля, которых было гораздо меньше, чем на вокзале, человек 40-50. Они заняли места, где должен был остановиться наш вагон. По-моему, даже оружие пролетариата и кузьмичей - булыжники - не летели в нашу сторону. Наверное, думали забежать в вагон и загасить с двух сторон, но…. Не вышло: «кони» опять получили достойный отпор и в вагон смог проникнуть только один из них.

Это очень забавно было наблюдать: сей фрукт вёл себя как тигр, бросаясь к открытым дверям электрички, пытаясь кулаками достать кого-нибудь из нас. Но когда стали закрываться двери, и напор армейцев ослаб, этот тигр потерял бдительность (не ожидая такой наглости от питерцев), а его, дорогого, просто подцепили за одежду и втянули внутрь тамбура. Двери закрылись, никто и не думал дёргать стоп-кран, мы двигались в сторону от Москвы, набирая ход. Интересно было наблюдать за этим горемыкой: в мгновение он из разъярённого тигра превратился в невинную овцу. Конечно, ему присунули пару-тройку раз, но лишь для того, чтобы показать ему его место в данную минуту. Конечно, оказаться одному в полном вагоне разозлённых тобой же противников - не позавидуешь. Его заставили прокричать, чтобы все слышали, неприятные слова в адрес армейского клуба и объявить «Зенит» чемпионом! (Как в воду глядел: на следующий год так и случилось. Где ты теперь, Пауль?). Затем интерес к нему сразу пропал, его посадили к окну, чтоб не свалил, и он молча ехал, слушая байки, изучая песни и речёвки полного вагона ленинградцев. А за пару остановок до конечной его выгнали на пустую платформу какой-то станции.

В Калинине большинство нашего отряда отправилось купаться на Волгу, а кому надо было побыстрее оказаться дома, стали поджидать проходящие в сторону Питера поезда. Мне надо было утром выходить на работу, чтобы заработать денег на южный двойник, и я остался на вокзале. Когда прибыл первый подходящий нам поезд, мне, Саше Левому и Толику Лохматому удалось вписаться в кабину к машинистам, только с другой стороны. В Бологое, когда бригады и локомотивы поменялись, договорились с земляками и продолжили путь во главе состава. Наконец-то я достал обёрнутый вокруг тела новенький флаг, - опять у меня нулёвое знамя «Зенита», просто кайф!

***
В одном из отделов управления фабрики-прачечной на Софийской работала мама Коли Беломора. Она посодействовала, чтобы меня, пятнадцатилетнего, приняли на месяц поработать на фабрике подсобным рабочим. За месяц я заработал неплохую сумму - 140 рублей, что для выезда сроком на две недели вполне должно было хватить. Ехал отдыхать я вполне официально, и мама мне подкинула ещё 50 рубликов. С такой суммой на берегу Чёрного моря можно было чувствовать себя вполне уверенно.

Выезжать собирались проверенной группой в шесть человек: я, Чипполино, Сапог, Беломор, Гном и Дима Широков (Клоун). К нам в попутчики присоединились два представителя движения фанатов днепропетровского «Днепра» - Кот и Вэл. Плюс провожавший нас и уехавший с нами Максим Кувшинов (Гаврош). Кот и Вэл задержались в нашем городе на неделю после своего матча с «Зенитом». Все девять человек, облачённые в сине-бело-голубые розы (между нашими клубами нет цветовых различий, и принадлежат они одному ДСО «Зенит»), отправились в путь. С деньгами всё в порядке, по времени имеется запас, и днепряне пригласили к ним, попить пивка на денёк. По рукам, катим в южном направлении, а там видно будет.

Выдвигаемся на Витебский вокзал, поднимаемся в кассовый зал, а там полная тишина, ни одного билета ни на один поезд в нужном нам направлении нет. Значит, меняем дислокацию: с Витебского переправляемся на Московский вокзал (по дороге прикупили винца) и опять пролетаем с билетами: их просто нет. Тогда беспроигрышный вариант: маловишерская электричка в 17.40, да и время подходит, вперёд и с песней! (Неужели из- за такой мелочи, как бумажка, называемая билет, - отменять долгожданный выезд?!). Застолбили в «собаке» места и понеслось: у Чипполино с собой гитара, и мы чередовали песни в вагоне с игрой в карты и походами на перекур в тамбур. Стаканчик с портвейном регулярно совершал круг почёта по рукам товарищей. Ревизоры, часто сталкивающиеся с поездками фанатов на электричках, нас обходили стороной, и мы благополучно достигли Малой Вишеры. Пересев на «собаку» до Окуловки, продолжили свой путь. Когда местные спрашивали: «Куда путь держите, хлопцы?», мы отвечали: «В Одессу, на футбол». Мужики в шоке и полнейших непонятках: как можно ехать на электричке М.Вишера -Окуловка в Одессу, да ещё и на просмотр футбольного матча. Странные какие-то, и одеты летом в шарфы одинаковой расцветки. От Окуловки дальнейший путь на электричках невозможен, значит, вступает в силу фанатский закон вписки в поезда дальнего следования.

Обговорив путь следования, забили время и места стрелок в крупных городах (если кого где высадят), добили портвейн, зашифровались, приняв вид пассажиров вышедших покурить и стали поджидать поезд в нужном направлении. В первый же прибывший состав, в один из плацкартных вагонов, вписались все. Кто-то занял свободные третьи полки, кто-то ушёл в другие вагоны. Мы с Чипполино зашифровались с группой подвыпивших молодых ребят, - под пару песен раскрутили их на выпивку и бухнули вместе. Узнали, что поезд минует Москву стороной (очень даже неплохо) и двигается в южном направлении (совсем нас устраивает, просто в масть).

Но обстоятельства иногда складываются не в нашу пользу. При подъезде к Бологое поднялся непонятный кипеш, из поезда высадили почти всех безбилетников. Но мне, после общения с проводником, было предложено задержаться. Когда поезд продолжил свой путь, проводник выкатил пузырь водки, и мы с ним под задушевный разговор стали его приколачивать, хотя я водку органически недолюбливал. Когда проводник начал зависать в разговоре и кивать носом, я уложил его в люлю, и сам залез на вторую полку и заснул. Проснулся же оттого, что меня трясёт за плечо бригадир поезда, объясняя мне, чтобы я привёл в чувство проводника (сейчас сядет ревизия), прибрался в купе, а сам убежал. Глянув вниз, я понял от чего стоит такой смрад в помещении: проводник заблевал всё пространство и свой китель, а сам спит как сурок (похоже, водка ему не пошла). Мимо купе проходят люди, на мой вопрос: где мы? - поясняют: подъезжаем к Туле. А на фига мне всё это надо: объяснятся с проводником, бригадиром, ревизией, убираться, - ещё чего не хватало. Взял свою сумку и сошёл с поезда, как только тормознули у платформы, и пошёл на вокзал дожидаться оговоренной стрелки.

Из приключений тех, кого высадили в Бологое, запомнился забавный эпизод. Когда Чипполино, уже наполовину некоммуникабельного, товарищи погрузили в вагон проходящего до Москвы поезда и отправили в дорогу, - услышали по трансляции на весь вокзал, что найдена сумка красного цвета, потерявших просят обратиться к дежурному по вокзалу. Все оставшиеся на тот момент фанаты дружно посмеялись над ротозеем, но затем всплыл один вопрос: а где красная сумка Чипполино? Его в поезд погрузили налегке, без вещей. Значит, надо вызволять Пашины вещи. На эту операцию отрядили самых крепких, в плане алкоголя, Беломора и Сапога. Придя к администрации вокзала, парни высказали свои претензии на сумку, однако, у них потребовали привести доказательства своих притязаний. Беломор вспомнил, что на сумке имеется надпись шариковой ручкой, сделанная друзьями Павла в шутку. Коля заявил, что на сумке есть подпись: «Пашка какашка», а так как владельца сумки зовут Паша, но он уже уехал, а мы его догоним в Москве, то надпись эта является доказательством её принадлежности питерским фанатам. А когда Сапог перечислил вещи, которые должны находиться в сумке: флаг, шарф сине-бело-голубой и горн, - то сумку вернули безоговорочно, и парни с очередным поездом продолжили путь.

Мне в Туле пришлось убивать время, побродив по окрестным с вокзалом улицам. На первой же электричке из Москвы прибыл Лёша Сапог. По плану, чтобы успеть на стрелку в 12 ночи в Харькове, нам надо было вписываться в ближайший поезд из столицы. Когда прибыл подходящий нам состав, мы с Лёхой удивились, увидев, как вдоль платформы навстречу нам двигаются вдрызг пьяные Беломор и Гном. Проходя мимо и, как бы не замечая нас, прямо как в шпионском фильме, роняют фразу: сумки бросайте в такой-то вагон и идите в вагон-ресторан, - и растворяются среди пассажиров. Повторять дважды нам и незачем и уже некому. Мы, следуя инструкции, зашли в указанный вагон, положили сумки на третьи полки и отправились в ресторан. Войдя в вагон-общепит, мы удивились ещё больше: за столом уже сидела вся наша компашка, за исключением Димы Клоуна, но и он не заставил себя долго ждать. Пока мы оформляли заказ на 8 салатов и 4 бутылки «Золотистого портвейна», Клоун появился: он шёл полным автопилотом и исполнял шлягер тех времён - песню Валерия Леонтьева «Куда уехал цирк». Пока его усаживали, он попытался укусить за ногу официантку. Её кое-как успокоили, объяснив, что Дима домашний и привит, можно даже погладить. А Клоун сменил песню из репертуара Леонтьева и продолжил мини-концерт любимого певца.

Дима - личность легендарная, колесил за «Зенитом» на все выезда, работы менял от поездки до поездки. Только такой хладнокровный человек, как Клоун, может спокойно отнестись к любой непредсказуемой ситуации. К примеру, только Дмитрий Валентинович может проснуться после нехилой выпивки на скамейке, во дворе старинного дома, выйти на улицу с интенсивным движением и по виду зданий определить, что он находиться в Одессе. Прикинув, что до дома надо добираться, вписавшись в поезд, а в Одессе до вокзала нужно доехать на троллейбусе, он пошёл и сел в транспорт. Глядя в окно, чтобы не проехать вокзал, Дима обнаружил интересную вещь - буковку М голубого цвета, прямо как у нас в городе, обозначающую метрополитен. Поинтересовавшись у ближайшего пассажира, когда в Одессе открыли метро (попутчик не знал ответа), Клоун решил выйти и самому выяснить это. Оказалось, что это станция Фили в городе-герое Москве, и до дома добираться гораздо ближе, нежели он думал. Хладнокровия ему не занимать, вот такой фанат в наших рядах, - везде чувствует себя как дома.

В такой весёлой дружеской обстановке, повторяя, по мере убывания, наши заказы на вино и салаты, мы подъезжали к Харькову. Когда за окнами показались окрестности города, мы отправились по вагонам за вещами, и тут начались неприятности с проводниками, которые выявили безбилетного Гнома. Тупицы: у них в поезде 12 часов едут 9 безбилетников, да ещё и с комфортом, а они, видите ли, нашли «зайца». Им пришлось всерьёз обломаться, когда за Игоря вписались все фанаты, и угроза высадки проводников прямо на ходу стала реальной. Тут они успокоились. Всё окончилось одним разбитым окном в тамбуре, а мы спокойно вышли из поезда и растворились в огромном здании нового вокзала города Харькова.

Днепропетровские пивные бары манили к себе как магнит. Роль штурмана взял на себя Клоун, объявив, что надо ехать до Лозовой. Всем было по барабану, лишь бы прилечь в электричке. Пройдя на посадку в почти пустую последнюю «собаку», сразу завалились спать. Когда проснулись – обнаружили, что стоим в каком-то тупике, в дыре под названием Мерефы. Одно только название навевало уныние и мистику, а отсутствие местного населения и жилых строений не предвещало ничего хорошего. И то, что мы стоим без движения в каком-то захолустье, только добавляло уныния. После прикидки наших временных возможностей пришлось констатировать, что Днепропетровск нам не по зубам. Этой же электричкой решили вернуться в Харьков и попробовать на вкус местное пиво. Попрощавшись с Котом, Вэлом и нашим Гаврошем, который поехал в Днипро по своим интересам, отправились туда, откуда трогались семь часов назад.

На вокзале в Харькове встретили Валерку Тестя и Андрюху Седого. На всякий случай (впервые за эту поездку) потратили деньги на проезд, прикупив четыре билета в общий вагон на восьмерых, в поезд Харьков – Одесса. Гуляя по городу в ожидании отправочного времени, опробовали, кроме пива, и раков по 5 копеек, ну очень больших. А также местную дрянь под названием «Алазанская долина». Я понял, почему на Украине креплёный портвейн называют чернилами: им спокойно можно красить стены, - дёшево и сердито. Подкрепившись, отправились на вокзал. Подойдя к вагону за 15 минут до отправления, обнаружили проблему: как проникнуть в свой вагон. Билеты есть, а проверить некому, - проводник отсутствует напрочь, а начиная от тамбура, всё забито махровыми деревенскими хохлами. На каждой полке расселось по 5-6 человек, и нам пришлось раскидывать их пожитки со вторых и третьих полок. Лежать пришлось по два человека на полке, а кроме этого ещё и убивать «Долину смерти» в таком положении. Мне повезло: я разместился на второй полке с худеньким Пашей Чипполино. Не очень повезло тем, кто расположился на третьих полках, - их продвижение к Одессе сопровождалось падениями прямо на головы мешочников. Курили прямо на полках, а когда надо было выйти в туалет, пробираться приходилось с таким трудом, что ногу поставить было некуда. В один из таких вынужденных походов я услышал сзади какие-то проклятия, шум и стоны. Обернувшись, увидел такую картину: из глубины вагона, в сторону тамбура двигался Валерка Тесть. На полном автопилоте он шел, не разбирая дороги, наступая при этом на всё, что попадало ему под ноги: головы, животы, спины, - на всё на это Валера наложил свою поступь. Вот в такой тёплой атмосфере мы добрались до конечной остановки нашего путешествия. Как выразился Паша Чипполино, выйдя на платформу в немыслимых спортивных штанах, рваной футболке, в пинцетной сине-бело-голубой кепчонке, розетке и с гитарой за спиной: «Одесса-мама!»

На площади перед вокзалом мы сразу встретили небольшую группу наших фанатов, - они шли непонятно откуда и куда, с флагами и уже подшафе. В их рядах были Бирюков, Весёлый, Петруха, Витамин, Панк, Конь, Пфафф и Хайрасте. После тёплой встречи, в количестве 16-ти человек мы проследовали на местный пляж, чтобы отметиться в тёплых же водах черноморского бассейна. По дороге на пляж № 2 ЧМП, мы узнали «что? где? почём?». Сбор средств на закупку балды показал, что в мероприятии будут участвовать все, и гонцу, а им оказался Клоун, передали наличность.

Придя на пляж, воткнули палки с флагами в песок по периметру нашего расположения, на кабинки для переодевания развесили шарфы и стали принимать тёплые ванны солёной воды. Мирные граждане тем временем, собрав свои вещи, удалились на другие переполненные участки пляжа, оставив питерским фанам довольно большой участок под арену для предстоящего спектакля. Возвращение посланца было быстрым и плодотворным: вместо шестнадцати ожидаемых патронов Дмитрий Валентинович доставил двадцать одну единицу креплёной жидкости, хотя своих наличных средств у него не наблюдалось от Питера. Для застолья выбрали лужайку в 50 метрах над уровнем моря. Добираться до неё нужно было по крутой лестнице, состоящей из двух лестничных маршей и площадки на середине пути. Поднялись благополучно, а вот спуск не всем пошёл на пользу. На первом пролёте, параллельно лестнице, кубарем, мимо нас, как «Красная стрела», промчался Игорь Гном, легко прошивая насквозь все кустарники на пути до промежуточной площадки. Помочь Игорю, всему в ссадинах и царапинах, поспешил Валера Тесть. Второй пролёт они преодолевали вместе, кубарем вдоль лестницы, знакомой уже Гному дорогой до самого пляжного песочка. Там мы и подхватили живые, но бесчувственные тела и отбуксировали поближе к воде. Южное горячее солнце, тёплый креплёный портвейн, отсутствие закуски и бессонная ночь в поезде делали своё каверзное дело, и рядом с телом Тестя уложили тело Бирюкова. Не успели и глазом моргнуть, - а их уже лежит трое, причём новенький решил остаться неизвестным и уткнулся лицом в песок. Проходя мимо товарищей, лежащих ровненьким рядком, Рома Весёлый решил, что песок - это слишком горячо. И улёгся прямо на тела спящих. И если троица лежала перпендикулярно к морю, то Весёлый улёгся параллельно, сразу на всех троих. Когда настала пора собираться на стадион, пришлось приводить в чувство лежащих на песке товарищей. Осуществлялось это путём забрасывания их в море. Первых троих спящих красавцев спокойно, по четыре человека - за руки и за ноги - относили до воды без проблем. С Бирюковым пришлось повозиться, и только ввосьмером мы справились с задачей: помимо того, что он и так довольно крупный мужик, так он ещё включил дурака, начал кричать на весь пляж, что его несут топить, а он плавать не умеет (хотя часом ранее нырял как дельфин). Тесть, Хайрасте и Бирюков, слава богу, оклемались с первого купания и через пять минут выглядели как новый доллар. А Весёлого пришлось таскать в море три раза, - наверное, понравилось. Когда все разобрали свои вещи и оделись, один комплект фан-принадлежностей оказался невостребованным. Визуально опознали, что сумка и роза принадлежат Гному, а вот где он сам, - неизвестно. Безрезультатно поискав в окрестностях нашего разбитого лагеря Игорька и опросив всех своих, пришли к выводу, что после двухкратного падения Гнома вдоль лестницы, его видели в море, замывающим царапины, - и всё! Кто-то быстро выдвинул версию: Гном утонул, надо выбросить его вещи, и если что, - его с нами не было, а то на Литейный всех затаскают. Хорошо, что в нашей компании оказался здравомыслящий на тот момент Лёша Сапог. Он забрал вещи с собой, и мы группками по 3-4 человека отправились к стадиону, расположенному поблизости.

По пути к стадиону ЧМП, Весёлый отломал для моего флага какую-то берёзку. Кое-как приладив на неё знамя, продолжили путь. У касс собрались все: те, с кем вместе отдыхали на пляже (кроме Гнома) и те, кого ещё не видели в городе. У некоторых флагштоки были, как и у меня, в виде деревьев, - с палками на стадион нас не пропустили. Всего в Одессу, различными путями, нас прибыло 31 человек. Во время матча прошла сильная гроза. Менты не разрешили снять верхнюю одежду (чтобы не мочить её), и мы вымокли все до нитки. Но страсть в шизовках ливень не смог притушить, и мы поддерживали команду с удвоенной энергией. Увы, «Зениту» это не помогло - 0:2.

Зато нас порадовал наш товарищ: во втором тайме к нам на трибуну проник Игорь Гном, весь в царапинах и ушибах, но помытый дождём и в одних плавках. Как он проник на территорию стадиона в таком виде: непонятно. Нам даже расстегнуть рубашку не позволили, а тут вообще чуть ли не в костюме Адама. И откуда Гном достал билет, интересно. Пока менты, раскрыв рот, наблюдали за возвращением нашего блудного товарища в непотребном для массовых мероприятий виде, сработал их инстинкт: надо задержать нарушителя. Пока они спускались в сторону Игоря, Лёша быстро достал вещи из гномовской сумки, а мы по-быстрому впихнули в них Гнома, и менты обломались. Оказывается, пока Гном вплавь рассекал волны черноморского бассейна, у него сбился ориентир, и выплыл он неизвестно где. Решив, что определится с местом положения позже, он прилёг вздремнуть, а проснулся только во время грозы на пустом пляже. Нас обрадовало, что с товарищем всё в порядке, таких друзей надо ценить.

После финального свистка толпа местных «мореманов» с гопницким уклоном решила оторваться на нас. А менты, чтобы не провоцировать местную публику, решили по-лёгкому избавиться от приезжих раздражителей. На глазах своей, голодной до драки публики, власти подогнали львовский автобус. Вдоль окон, как манекенов, рассадили ментов, а в центр загнали нас, чем допустили глобальную ошибку. Как только бас тронулся, со всех сторон в него полетели орудия пролетариата: булыжники, осколки стёкол и камни. В цель попали, но не в питерских суппортёров, а в одесских милиционеров. Невзирая на повреждения, автобус докатил до вокзала и высадил нас на площади. Менты предупредили о возможных последствиях дальнейшего пребывания нас на одесской земле и свалили по домам.

В наши планы эвакуация из города не входила. После небольшого совещания приняли решение навестить гостиницу, где остановилась команда, дабы поставить в известность о своём недовольстве игрой в Одессе. Добравшись до отеля «Аркадия» и узнав, что мест нет, и не предвидится, решили заночевать на пляже. Погода наладилась, и на горизонте не было ни облачка. Заглянув в гостиничный ресторан, обнаружили в нём наших футболистов, принимавших ужин. Несколько человек из нашей бригады, облачённые в шарфы и флаги, проникли в помещение общепита с целью пообщаться и высказать претензии в отношении бездарно проигранного матча. Инициативу на себя взял Бирюков (но не вратарь). Команда сидела и безмолвствовала, сцена была немая, как в «Ревизоре». Серёга был немногословен, но фраза, прозвучавшая из его уст после выпитой доброй порции водки с чужого стола, на глазах игроков, прозвучала зловеще: «Если не выиграете в Кишинёве, то все получите….на орехи». Односторонний диалог, может быть, и был бы продолжен, если бы не внезапное появление достаточно больших габаритов пожилого человека, который был в те годы администратором команды, Матвея Соломоновича Юдковича. Он шёл и держал в руках маленькие пакетики с сахаром, какие дают в поездах, а на его голос обернулся Игорь Гном, у которого в тот момент на плече, как автомат, висела гитара. По стечению обстоятельств, совершенно случайно грифом гитары Гном угодил Юдковичу в живот, и у того из рук выпали все пакетики. От удивления у Соломоныча отпала челюсть, а мы, во избежание дальнейших разбирательств, ретировались из ресторана. Главное, миссия общения с командой была выполнена: она была предупреждена, что мы едем за ними в Молдавию.

Созвав из вестибюля остальную братву, отправились на пляж от гостиницы для устройства на ночлег. Некоторые из фанатов поехали на вокзал для отъезда в Питер, кто-то направил свои стопы сразу в Кишинёв, мы же своим факультетом остались зажигать на пляже. Не стану описывать подробности нашей встречи на пляже с футболистами нашей команды, но было довольно-таки весело и непривычно наблюдать их реакцию на встречу с фанатами тёмным южным вечером, на пустынном пляже, да ещё после прозвучавших обещаний в ресторане. На следующий день, позагорав под одесским солнцем и вдоволь накупавшись в Чёрном море, мы отправились на вокзал и, прикупив в дорогу «Аромат степей» (жуткая дрянь), погрузились в дизель Одесса – Кишинёв. Нам предстояло провести в пути каких-то 3-4 часа, чтобы добраться до следующего пункта двойного выезда. Итак, прощай, Одесса-мама!

В нашу шестёрку, отбывшую из Ленинграда (Чипполино, Беломор, Сапог, Клоун, Гном и я), удачно вписался Андрюха Седой. Попивая дешёвую бормотушку с красочным лэйблом «Аромат степей», которая свом ароматом нисколько не походила на степной аромат, а скорее соответствовала запахам какой-нибудь фармацевтической лаборатории, мы всемером, без приключений, к 12 часам ночи прибыли в столицу Молдавии. Стадион и две центральные гостиницы Кишинёва располагаются в 10 минутах ходьбы от вокзала. Отдав, после небольшого совещания, предпочтение отелю «Кишинэу», приняли решение: четыре человека оформляются, а трое вписываются к ним в номер. Всё задуманное удалось воплотить. После основательного отдыха решили приступить к осмотру молдавской столицы с одновременной дегустацией местных напитков. Погуляв по городу, расспросили местных на предмет эксклюзивных напитков. Нам был авторитетно указан адрес: рынок. Но там мы узнали, что буквально накануне нашего пришествия вышел какой-то запрет на продажу алкоголя на рынке. Тут нам посоветовали сесть на автобус номер 9 у стадиона и проехать до конечной остановки в какой-то посёлок. А там, обратившись в любой дом, мы сможем получить то, что ищем, и за сущие копейки. На совете стаи решили, что прозябать в отличную погоду в гостинице нет смысла и, выписавшись оттуда, на ближайшей остановке нашли табличку с номером 9, дождались автобуса и поехали до кольца с целью отдохнуть на лоне природы.

Прибыв на конечную остановку, поняли: это то, что нам нужно. Название посёлка было довольно-таки экзотическое: Дурлешты, что на русском, в нашем понимании, означало: «Дурь, лишь ты». Символично: мы же приехали туда с целью побалдеть. Пройдя немного по посёлку, расспросили народ про какой-нибудь водоём, но положительного ответа не услышали. Надо хотя бы запастись домашним винцом. Мы с Димой Клоуном отправились на разведку к частному сектору. Зайдя в первый попавшийся двор без злой собаки, мы поняли, что попали туда, куда нужно. Нас усадили за стол во дворе, а для дегустации перед нами было выставлено по литровой банке домашнего красного нектара с приличной закуской. Отведав угощение, мы без лишних торгов заказали 15-18 литров вина по смешной цене - 1 рубль за литр, да ещё в тару продавца. Условия сделки подходили хозяину, он сразу засуетился, а нам налили ещё. Рассчитавшись с хозяином, порадовав спутников, проследовали всё же к какому-то водоёму. Однако, подойдя к водному бассейну, поняли, что купание в нём не войдёт в историю пребывания на молдавской земле: принимать водные процедуры рядом с коровами, свиньями и прочей живностью как-то не очень хотелось. Отойдя от пруда метров на 300, нашли неплохую полянку для пикника и разбили на ней свой лагерь, а на деревьях развесили флаги. Приняв первую дозу из закромов Молдовы, все остались довольны, а мы с Клоуном были немного разочарованы: качество вина, которое мы купили, разнилось с тем, которым нас потчевал во дворе хозяин фазенды. Но всё равно напиток, что называется, пришёлся к столу, пился он как сок, а дурнели с него не по часам, а буквально по минутам. В него явно было что-то добавлено «для балды»: то ли куриный помёт, то ли хмель, или ещё непонятно какая дрянь, но эффект был достигнут.

После довольно-таки продолжительной трапезы решили пополнить алкогольные запасы, - хорошо, что посёлок находился неподалёку. Кто-то остался разводить костёр, кто-то пошёл на добычу картошки с ближайшего поля, а кто-то отправился за винным провиантом. Те, кто проходил мимо грязной лужи, именуемой озером, всё-таки углядели в нём некую изюминку (хотя, скорее сработало выпитое вино) и, несмотря на звериное соседство, отметились в нём практически все. Пару часов я отвёл на сон, а когда мы уже ели печёную картошку под винцо, к нам подошли два мужика, объяснив, что они шофёры-дальнобойщики и ужинают у водоёма уже битый час. Рассказали о парне, который сначала плавал по периметру водоёма, а потом перестал делать гребки. Они его окликнули, но он не отзывался. Тогда им пришлось лезть в воду и спасать его: оказалось, что он просто спит. Они его вытащили бесчувственного на берег и положили досыпать, а услышав наши песни и крики, подумали, что он наш. Мы, конечно, заинтересовались их заявлением и некоторые пошли посмотреть, что это за молодчик, который умудряется, как истинный дельфин, спать наплаву. Подойдя к мерзкой луже, на берегу обнаружили мирно посапывающего Андрюху Седого: во всеобщих оргиях мы не заметили потери бойца. Седого оттранспортировали к нашему лагерю, а в это время уставший и закачанный под завязку вином Сапог положил свои ноги в брюках и обуви прямо в костёр. Спас Лёшины конечности и одежду Чипполино, находившийся рядом, а Сапог продолжал спать, как ни в чём не бывало. Потихоньку все стали отходить ко сну, лишь Дима Клоун продолжал выдавать шлягеры Леонтьева. Собираясь в Кишинёв к стадиону, со слезами на глазах от смеха вспоминали мы приключения, происшедшие в этом маленьком посёлке. Впоследствии выезд в Кишинёв всегда ассоциировался у нас с Дурлештами, - этот, хоть и небольшой, посёлок стал для нас как бы второй столицей Молдавии.

После опохмеления мы снялись с нашего лагеря и тронулись обратно в посёлок, чтобы сесть на автобус. По дороге зашли в местный магазинчик прикупить сигарет. Рассматривая богатый ассортимент местной табачной фабрики, я услышал шум сзади и, обернувшись, увидел такую картину: Дима Клоун стоял посреди магазина с гранёным стаканом, наполненным белой жидкостью, которую ему налила продавщица из большого молочного бидона. Сначала я подумал, что Дима заболел, раз пьёт молоко после такого количества вина. Подойдя поближе, понял, что ошибся: Клоун пил не молоко, а вино, цветом похожее на молочный продукт. Вино называлось «Европейская смесь», стоило 20 копеек за стакан. Естественно, Дима не смог пройти мимо такой халявы, и я тоже решил опробовать экзотического напитка из Диминого стакана. По вкусу этот продукт немногим отличался от продегустированных нами ранее, но цвет и название не могли остаться незамеченными и неопробованными. И если мне это вино пошло, что называется, в масть, то Клоуна из магазина выводили под руки. Он опять стал запускать шлягеры и приставать к прохожим с вопросом: «Ты кто такой?». Кое-как запихнув Диму в переполненный автобус и погрузившись сами, завёрнутые во флаги и шарфы, отправились к стадиону.

Прибыв туда за несколько часов до матча, у стен спортсооружения встретили наших фанатов. Некоторые приехали, как и мы, из Одессы, некоторые из Питера. Договорившись о времени стрелки перед матчем и секторе, где будем располагаться на игре, разошлись по городу для осмотра достопримечательностей. Во время прогулок по местной столице Сапога и его спутника задержала милиция за подозрительный вид: небритые, помятые после дурлештских похождений, они выглядели, конечно, не как новый доллар. Однако долго их не держали, - выяснив, что они вполне законопослушные граждане, выпустили на свободу. После чего они незамедлительно отправились в парикмахерскую побриться, помыться и подстричься. Я остался вместе с Чипполино у стадиона. Обёрнутые во флаги размером 2.5 на 1.5метра, мы выглядели в столице Молдавии вполне экзотически. Застопорились у местного лабаза в 150 метрах от центрального входа на стадион, к нам стали подходить мирно настроенные мужики. Чипа быстро находил с местными аборигенами общий язык и засылал их за сухеньким вином в магаз, после чего в распитии и разговорах с ними мы коротали время. Разговоры были ни о чём, но наблюдалась странная тенденция: все молдаване, вступающие с нами в контакт, болели за киевское «Динамо». Когда наступило время стрелки, мы прошли к месту сбора. Там оказалось, что гостеприимство местных испытали на себе почти все, и всем понравилось общение с молдавской публикой: дружелюбная и щедрая на угощения.

Пройдя на трибуну и расположившись на своих позициях, мы подсчитали весь контингент, собравшийся в этих далёких от Питера краях: оказалось 23 человека. Когда на разминку вышли команды, мы начали неистово поддерживать «Зенит», размахивая флагами. После этого мы были оцеплены милицией, а местные (что было совсем неожиданно после предматчевых общений) начали наезжать на нас, требуя, чтобы мы замолчали. Вот тебе и «Бен ац венит!», что в переводе с молдавского означает: «Добро пожаловать!». Значит, всё-таки им небезразлично, как играет их команда. Но и мы оказались не так просты, как они думали и продолжали шизовать, не обращая внимания на их провокации. А после того, как «Зенит» забил гол (как потом оказалось единственный и победный), местные заявили ментам, что все мы наркоманы и требовали посмотреть на наши глаза. А что глаза? Из них разве что молдавское вино не текло, которым они сами нас угощали. Но милиция клюнула на их приманку и стала выдёргивать наших бойцов одного за другим и выводить в милицейский фургон. Концовку игры нас на рядах досматривало человек шесть, а после финального свистка и нас посадили в машину и отправили на вокзал, хотя там пешком-то минут десять вразвалочку.

Когда автофургон остановился на привокзальной площади, мы вышли из транспорта под вывеской «Вино». Туда и заглянули с Димой Клоуном перед заходом на вокзал, куда отправились остальные. Мы с Димой решили прекратить игры с сухим и обратили свои взоры на широкий ассортимент креплёных вин. Нам, наверное, поднадоело ощущать себя на равнине, поэтому мы взяли пару бутылок портвейна «Кавказ». Выйдя из магазина, невдалеке за вокзалом увидели довольно крупную группу людей и, подумав, что это наши отпущенные товарищи, пошли за ними. Когда мы настигли группу, то это оказались местные гопники, человек 40, и с ними наши: Чипполино, Витамин, Весёлый и Пфафф. Показалось странным, что Пфафф шёл вместе с местными и вёл остальных на какую-то мифическую точку-разливуху пить вино, хотя сам являлся непьющим. Когда же мы с Клоуном догнали их, началось просто избиение питерских фанатов. Силы были слишком не равны: 40 на 6. В итоге, не тронули почему-то только Диму Клоуна: он как стоял в полной прострации с двумя пузырями в авоське, так и остался стоять. Остальным всем досталось. Мне, пока я закрывался локтями и уходил от бесчисленных ударов, было всё нипочём, но когда я чуть расслабился и раскрылся, то пропустил сильный удар головой в лицо от какого-то придурка. Пришлось сплюнуть в ладонь два своих передних зуба вместе с корнями. После этого меня вообще перестали трогать, да и само избиение братвы прекратилось. Местные сбежали, как нашкодившие зайцы.

Мы, собравшись воедино, последовали на вокзал и встретились с остальными нашими парнями, которых отпустили из милиции. Увидев наше состояние, они одним мощным ударным кулаком, похватав все, что можно взять в руки в качестве орудий, бросились во главе с Беломором на поиски нахалов, чтобы преподать урок зарвавшимся хулиганам. Чтобы знали: фанатов лучше не трогать. Но увы, тем битникам повезло, - они успели попрятаться вовремя. Меня препроводили в вокзальный медпункт, где оказали первую помощь. Благо, что в крови у меня сидела большая доза алкоголя, который действовал как наркоз, и боль я ощущал не так сильно. Хотя врачи, которые были в медпункте, зная, что мы через час отбываем в Питер, оказались козлами и не стали ничего существенного предпринимать. А ведь можно было зубы установить на место и заморозить, - они бы прижились на месте. (Ну, да бог им судья. Сам я об этом узнал через неделю, по прибытию домой). После медпункта мы с Клоуном, пригласив ещё пару человек, отправились добивать «Кавказ». Как садились в поезд - не помню: слишком много всяких событий свалилось на мои пятнадцатилетние плечи за такой короткий срок. На обратном пути приходилось только пить. Всё, что нальют. Есть не мог совсем. Так добрались до родного города, откуда стартовали каких-то 10 дней назад. Выезд, несмотря на некоторые неувязки, выдался на славу!

***
В конце лета, так как я ушёл из спорткласса, мне нужно было подать документы в какое-нибудь учебное заведение: образование ещё никто не отменял. Там, где учились мои товарищи Гном и Сапог, я хотел учиться, но против была моя мама: для неё это слишком далеко от дома, и контроля с её стороны не будет. Спорить с ней я не стал, пошёл и подал документы в ближайшее к дому строительное училище. Мне по фигу, а маме спокойствие. Просто поставил перед фактом. Училище - на нашей Софийской улице, будущая специальность – автокрановщик. Выездная жизнь меня волновала куда больше, но и права на управление автомобилем не помешают. Как в поговорке: и волки сыты, и овцы целы.

Завершал сезон 83-го года выезд в ещё одну новую экзотическую точку - столицу литовской союзной республики Вильнюс. Для того чтобы подняться на четвёртую строчку в итоговой турнирной таблице и подвинуть с неё как раз противника по последнему матчу, надо было обязательно выигрывать у местного «Жальгириса». Но, как показали результаты выступлений новобранца высшего дивизиона, для многих клубов он оказался не по зубам, а дома вообще никому не уступил. За неделю до отправления на выезд я наконец-то получил аусвайс (паспорт). Мой возраст достиг шестнадцатилетия, а тело давно переросло возраст: в училище, куда я поступил, для меня не нашлось по размеру формы, и я был единственный, кто на учёбу ходил официально в гражданской одежде и даже получил за это деньги, - как компенсацию.

Эти деньги пришлись очень кстати. В те годы существовала традиция: простава для друзей при получении нового паспорта. Количество проставляемых бутылок должно было соответствовать последней цифре в номере. Если последняя цифра была слишком большой, можно договориться с друзьями и выставляться по предпоследней. Мне, как назло, выпал номер с 999 на хвосте, попандос по полной. И если бы не компенсация, на выезд пришлось бы ехать без бабла, но традиции надо чтить.

Начал посещать учёбу после домашних матчей «Зенита», где-то с 10-го сентября. Сразу же обнаружилось несколько человек, поддерживающих наш клуб. В одной группе со мной учились Игорь Лыжин (Бармалей), один из лидеров 47-го сектора, и Сергей Берников (Птица), ходивший на 33-й. На курс старше нас занимался Серёга «Костолом» - парень с приличной комплекции и большими кулаками. Вот он-то и собирался ехать в Вильнюс на выезд. Практически весь 33-й собирался туда - в неведомое ближнее зарубежье.

До точки следования с Варшавского вокзала отправлялись 4 состава: Варшава-Берлин, калининградский и пара литовских. Все прибывали в Вильнюс в разное время: первый ночью, следующий ранним утром, затем в 11 и днём. По количеству фанов на вокзале становилось понятно, что на выезде будет приличное число суппортёров. Большая часть фанатов, как и я, прибыли вторым по счёту поездом, ранним утром. Количество прибывших вместе со мной переваливало за сотню. По доносившимся откуда-то с улиц спящего города шизовкам, которые услышали все вышедшие на привокзальную площадь, по прикидке услышанного эха, - ещё человек 50, не меньше. И ещё должна была прибыть парочка поездов. Уже рекорд по количеству человек на выезде.

А пока мы группировались на площади, обсуждая планы действий и предупреждая молодёжь о возможных прыжках со стороны «лесных братьев» и их «большой любви» к русским «оккупантам». Провокаций со стороны лабусов и местных националистов можно было ожидать в любом месте и в любое время, поэтому решили держаться, по возможности, группами побольше. Во время инструктажа из чрева города непрерывно следовали заряды: « Воооовсём!….» и «Мы приехали, чтобы победить!». Затем послышался громкий хлопок от использования взрывпакета, восторженные улюлюканья и ещё более громкие заряды, прославляющие наш клуб. И тут понеслось: сразу после взрыва мимо площади с сиренами пронеслось несколько милицейских машин в сторону шизующих фанов. Это напомнило нам, что мы всё-таки в Советском Союзе. А так всё чистенько, ухожено, надписи на вывесках на иностранном языке, как заграницей, просто мини-Европа. А события, развивающиеся перед глазами, говорят, что день будет весёленький.

Побродив всё утро по улицам города, постоянно сталкиваясь с группами наших фанов, болтающихся также, как и мы, без цели, набрели на двухэтажную стеклянную конструкцию с громкой вывеской на импортном языке: пивной бар-ресторан «Таура Рагас». Не могу обойти вниманием это заведение. Впоследствии я и мои спутники не раз посещали сей общепит, много всяких событий происходило в нём, и положительных и отрицательных, а кайфовое настроение от посещения этого заведения оставалось надолго. Войдя внутрь, мы обнаружили, что это не двух- , а трёхэтажное заведение: подвальное помещение и первый этаж - это бары, второй этаж - ресторан. За те разы в 80-х годах, что я бывал на выезде в Вильнюсе, на матчах чемпионата и кубка федерации, я, как дегустатор, побывал на всех этажах. Первый этаж, где располагаются отдельные столики на 4 персоны: пиво приносят в кружках. Второй этаж, ресторан: пиво приносят в графинах, отдельные столики, как и на первом. На обоих этажах на определённое количество столиков свой халдей. И, наконец, подвальное помещение: полумрак, тёмная мебель, интим полный, в помещении два длинных стола, мест на 20 каждый, стоящие друг напротив друга как барные стойки. Между столами проём, метра полтора, где проходит один халдей с тележкой, на которой размещены заказы. Ценник на пиво и еду - как в недорогих барах Питера, вполне гуманный. (Вкус и плотность местного пива я больше нигде не встречал, поездив уже в наше время по Евросоюзу). Набор к пиву - просто супер и всего за 35 копеек: огромный жирный лещ, с которого по пальцам течёт сок, а к нему соломка, сушки и ещё что-то мучное солёненькое. Плюс к этому чистота и аккуратность, халдеи в белых рубашках и бабочках появляются по первому требованию, - просто Запад, капитализм. И всё это - за рубли. Захотел покушать, - подадут на любом этаже. Я заказал «свиные уши», в память о московском «Спартаке». Принесли на огромной фирменной тарелке два больших нежнейших кусочка свинины. Посередине жареный картофель, а сбоку по всему периметру разложены овощи, свежие и маринованные, понемногу, но разнообразных. Не хватало только спартаковского ромба, нарисованного посередине кетчупом. Стоимость шедевра 1 рубль 50 копеек, более чем скромно. Во всей этой идиллии есть свои минусы. Первый: фэйс-контроль. Ко мне вообще претензий никогда не возникало. А людям, которые перешагнули рубеж 18 лет, как ни тряси ксивой, но если молодо выглядишь, - обслуживать не будут. Или, если не трезв: 2-й минус. Приносят только две кружки и, если по мере убывания их, ты не проходишь фэйс-контроль, то халдей посчитает, что ты уже в норме, больше напитка не получишь. На третьем этаже всё то же самое плюс любой алкоголь, но фэйс везде является визиткой.

Просидел в баре несколько часов, плотно покушав и употребив четыре кружки кайф-напитка. Мог еще, но перед некоторыми моими товарищами зажгли красный свет, и мне пришлось отложить визит на следующий год. За весь свой заказ я заплатил около 4-х рублей, просто даром. «Жальгирис» всё-таки молодец, своей неплохой добротной игрой дал нам возможность каждый год выезжать «заграницу», как на евровыезд. Попить чудо-напитка, пофанатеть от души, в меру похулиганить. Бывало и два раза за сезон, если кубок федерации.

В нашей компании, выдвинувшейся к стадиону, было человек 20, но никакой провокации так и не дождались. У самого стадиона, завидев группы, у которых есть хоть что-то бело-зелёное, предлагали подраться, - хотя бы один на один. Но одни делали вид, что русский язык не понимают, другие просто убегали. Похоже, ночные похождения наших фанов по городу перепугали местных. Говорили, что после приезда фанов «Спартака», по местному радио предупреждают о приезде хулиганов из России и не рекомендуют выходить на улицы, чтобы не поддаваться на провокации. Может слух, а может и нет, но за что купил, за то и продаю.

Подойдя к стадиону, купили билеты и программы к матчу на местном языке и не узнали состав нашей команды: Бирюковас, Желудковас, Ларионовас, Веденеевас, - прикольно. На территории арены встретили человек 10-15 дружественных нам фанатов киевского «Динамо», которые также фанатеют за свой хоккейный «Сокол» и катаются по выездам круглый год. Чемпионство в уходящем сезоне проехало мимо Киева в Днепропетровск, и вместо последнего домашнего матча по футболу они предпочли выезд на шайбу в Ригу, а оттуда заехали на наш матч, чтобы вместе с нами прыгнуть на лабусов. На матче «Жальгирис» - «Динамо» на киевских фанатов лабусы совершили прыжок, и украинцы огребли. Теперь хотели поквитаться. Мы были только за, но оппонентов пока не наблюдалось.

Зато были обнаружены два субъекта, которых с первого взгляда было не распознать, но их принадлежность к питерским фанатам была отображена у них на лицах. Как Валера Тесть и Андрей Седой достали грим, можно сказать, в чужой стране, - неизвестно. Это был первый макияж, нанесённый на лицо в честь футбольного клуба. Их лица были поделены на три сектора и покрыты гримом сине-бело-голубого цвета. Это сейчас обыденность, а тогда, не будь это Литва, а где-нибудь на российской территории, - получили бы по полной за антисоветскую пропаганду. Но и в Вильнюсе менты попросили их смыть раскраску, а иначе не допустят на стадион. Затем состоялась фотосессия на территории спорт-сооружения. Грядка большая, фотоаппаратов много, а фоток в итоге выпустили мало, очень жаль.

Незадолго до отъезда на экранах телевизоров прошёл показ художественного фильма с названием «Вперёд, Франция!», повествующем о фанатах, но не футбольных, а регбийных. Такой тематики в нашем эфире ещё не бывало. Сюжет фильма заключался в том, что на выезд, на матч в Англию, прибыли фанаты сборной Франции. Они курсируют по городу, а их ищут оппоненты из английского лагеря. У одного из французских фантиков был талисман, как и эмблема их федерации, - только петух живой, окрашенный в цвета национального флага, и звали его Пополь. Пашу Чипполино мы ласково, в своём кругу, называли Поля. Когда они в Вильнюсе со своей группой гуляли по городу, набрели на местный рынок и, увидев в продаже живую птицу, не смогли отказаться от соблазна купить дичь. Он, конечно, был не белого цвета как в кино, но это никого не смутило, и они, в попытке придать определённый колер, соответствующий цветам клуба «Зенит», выдавили на животное несколько тюбиков пасты для шариковой ручки. Но увы, петух не хотел менять окрас. Зато он не смог отказаться от атрибута в виде сине-бело-голубого шнурка длиной метра два. Кто-то из фантиков носил его вместо розы, но для пернатого друга не пожалел. И вот я увидел группу, во главе которой шёл Поля с Пополем, - так они окрестили нового литовского друга, причём петух шёл самостоятельно в голове компании, привязанный за шнурок, который держал в руках Чипполино. Мне показалось, что сценарист фильма упустил изюминку, потому что в кино петух находился всё время на руках. Петух-поводырь гораздо интересней.

На секторе стадиона, для тех лет, собралась довольно внушительная группа поддержки. По подсчётам нашего фан-статиста Мишеля - 280 человек, в том числе с десяток киевлян и один петух. Когда и кто запихнул пернатого ко мне в сумку, - я не заметил. Но когда в перерыве расстегнул на сумке молнию, оттуда вылезла голова этого нелетающего монстра в коричнево-синей окраске и клюнула меня в руку. Шиза была очень приличная, огромное количество знамён, лояльность органов, а главное, мы вместе с командой победили. «Жальгирис» не устоял от напора футболистов и фанатов. 1:0, наша взяла! Мы единственные, кто взял два полноценных очка в Литве. В итоговой таблице мы четвёртые, а лабусы за нами.

Всё самое интересное в мире околофутбола началось на вокзале. Мы были в недоумении: за весь день никаких крупных стычек с лабусами, а поезд вот-вот подадут под посадку. И тут начинает стекаться информация: то тут замечена группа непонятной молодёжи, то там. На площади стоят какие-то шифрованные, и в сквере человек 20. Думаем: первыми прыгнуть или ждать нападения. И тут объявляют подачу поезда под посадку. Чтобы попасть на платформу, есть два пути: верхний по металлическому пешеходному переходу и нижний, через подземный тоннель с выходами на каждую платформу. Для прохода выбрали подземный путь. Ещё перед матчем, встретив Серёгу Костолома из своего училища, я посоветовал ему держаться поближе ко мне, чтоб избежать непонятных ситуаций. И хорошо, что он последовал моим рекомендациям. Состав подали на последнюю платформу. Чтобы до неё добраться, надо было пройти по всему тоннелю и подняться вверх по двум пролетам лестничного марша с промежуточной площадкой. Наверху две двери на петлях, открывающиеся в обе стороны.

В наших рядах было много девушек и подростков. Решили, что в голове колонны и с тыла надо иметь ударные силы для отпора нападения, если такое будет иметь место. Мне довелось идти в голове суппортёров. Дойдя до выхода на нужную платформу и начав подъем по ступеням к выходу на платформу, мы были атакованы оружием пролетариата, булыжниками довольно крупных размеров, через внезапно открывшиеся двери. Лабусы рассчитали верно. А может, это у них, «лесных братьев», в крови, - исподтишка нападать. Может, всех приезжих фанатов они так провожают. В тот момент решение надо было принимать молниеносно, иначе проломят голову или сотрясение мозга гарантировано. Назад пути нет, - свои же и подпирают, почти три сотни. Задние не знают еще, что здесь творится. Решение одно: чем раньше окажемся наверху, тем меньше камней попадет по нашим головам, - и вперёд! Пулей пролетаю оба пролета, рядом бежит Костолом, сзади топот, - все идут за нами на прорыв. Да и поезд ждать не будет, когда лабусы разойдутся по домам. С ноги открываю дверь, припечатав кого-то по пути, и вижу, как в обратном направлении, за выход из подземелья убегают литовские гегемоны. Их всего человек 15-20, надо достать и проучить зарвавшихся пролетариев за парочку каменей, которые вскользь прошли по моей голове. На бегу, без разбора, вырубаю одного, Серёга - другого. Без остановки продолжаем движение, догоняем ещё парочку, притормаживаем, пара ударов, - человек в нокауте. Ещё вперёд! Но тут из-за последнего вагона электрички появляются «лесные братья» и начинают опять забрасывать нас камнями. Приходится отступить. Оборачиваюсь и вижу, что нас с Серёгой всего двое. А где ещё 278 человек? Непонятно! Сюжет такой: мы находимся на платформе между питерским поездом и местной электричкой, из-за которой на нас выбегают человек десять под сопровождение камней, а сзади ещё пяток, которых завалили до этого. Картина Репина «Приплыли». Надо прорываться к своим: нет охоты лежать ни в морге, ни на платформе, пора отступать! Пока, размахивая, как мельницы, порожняком руками, добрались до выхода из тоннеля, - попали в кольцо где-то из десятка человек. При обмене ударами, на мой один получаю три. Ещё один мой, пропускаю ещё парочку, причём один хороший, - и я начинаю заваливаться, цепляясь, как за поручень в автобусе, за сумку одного из лабусов, который находился у меня сбоку. Падаю мягко, а лабусы начинают убегать. Тот, за чью сумку я зацепился, отпускает её и убегает вместе со всеми.

Причиной столь быстрого бегства стало появление одного из лидеров 47-го сектора Юры Нотариуса, который со всего хода налетел на группу литовцев, собравшуюся вокруг нас с Костоломом, и одному из «лесных братьев» нанёс в голову довольно приличный удар, и чел прилёг на асфальт платформы рядом со мной. Остальные побежали очень резво обратно за электричку. Тут же появилась наша ударная группа, помогла мне подняться на ноги с чужой сумкой в руках. Моя сумка должна была уже находиться в моём вагоне, вместе с молодёжью, которой я скинул вещи на хранение. Вся заварушка продлилась минут 10, наверное, не знаю. Но всё очень быстро пронеслось. До отправления поезда оставалось минут пять, подошли ещё наши парни, и мы решили перекурить. На мои претензии, почему нас с Костоломом оставили одних, пояснили, что не заметили, как мы побежали за лабусами в обратном направлении, а увидев оппонентов впереди и на лестнице верхнего перехода, все дееспособные погнали противника, а молодежь тем временем вписалась в поезд. Мы же с Серёгой просто погнались за теми, кто кидал камни, и не заметили, что кто-то есть впереди. Я ещё раз поблагодарил Нотариуса за своевременную помощь и больше стал доверять ему. Хотя он и с левого сектора, но в чужом городе сильно выручил: не побоялся в одиночку прыгнуть человек на десять. Неожиданно со стороны верхнего перехода опять полетели камни, но отвечать или гнать партизан не было времени, и мы начали загружаться в ближайший тамбур. Проводница визжала что-то про билеты до тех пор, пока ей в голову не угодил камень, и мы все вписались к ней в вагон, а её проводили в свое купе. Когда поезд тронулся, из окна вагона было видно тех, кто всё-таки решил ехать по своим билетам на поезде, отправляющемся через час, а также друзей-киевлян и лабуса, которого отоварил Нотариус, - он продолжал лежать в той же позе.

У Паши Чипполино это был последний выезд: в ближайшие дни ему предстояло уйти в ряды советской армии. Число отвальной было определено, Павел пригласил на этот день в гости товарищей из Киева, мы надеялись увидеть их в Ленинграде в ближайшие дни. Мы разбрелись по своим вагонам, у некоторых были билеты на другие поезда. Они шутили, что, если их высадят, они смогут спокойно сесть на свой поезд и продолжить путь домой. Но бригада состава видела происходившее на платформе перед отправкой, и вопросов о безбилетниках никто не задавал, все добрались благополучно. Скула после Вильнюса побаливала с недельку, но ничего сломано не было. В своём вагоне, когда я до него добрался, ко мне подошёл пацан лет четырнадцати, протянул мою сумку и сказал: « Дядя Костя, вот, это ваша!». Да, дожил: ДЯДЯ. А мне всего-то две недели, как исполнилось шестнадцать. Когда дело дошло до трофейной сумки, в ней оказались спортивные тапки, штаны и самодельный флаг, размером метр на полтора. Белое полотно и с обеих сторон нашит жирный зелёный крест, в углу эмблема в виде буквы Z, - «Жальгирис». Неплохой трофей, который я тормознул до времени у себя, а судьба остального имущества лабусёнка мне была безразлична.

По прибытии в Ленинград на час зависли в пивном баре на Измайловском проспекте. Питерский бар не мог выдержать никакого сравнения с вильнюсским коллегой. Затем, отдохнув до вечера дома, выдвинулся в центр на вечерний салют. Бедолагу Пополя парни продали какой-то сердобольной старушке, вступившейся за пернатого друга. На вырученные от продажи средства купили для всех желающих пива у ларька, прямо у Варшавского вокзала. 7-е ноября в те годы отмечался с широким размахом. Красный день календаря, демонстрация и вечерний салют в честь Великой Октябрьской Социалистической Революции. Для нас салют именовался в честь победы ленинградского «Зенита». Затем ритуальное сожжение на Дворцовой площади трофейного литовского знамени и демонстрация по всему Невскому до площади Восстания. В цветовой гамме колонны преобладание сине-бело-голубого цвета. По игре команды народ почувствовал приближение чего-то великого и потянулся в наши ряды.

***
По календарю приближался 1984-й год. Чипу призвали служить во флот, и первое время, перед отправкой на подлодку, он проходил службу у нас в городе, в учебке на Ваське. Межсезонье проходило без особых изысков: баскет, хоккей, на котором набирала свою небольшую, но силу армия Артына и Ары. Они оказывали вполне достойную поддержку питерским армейцам на льду, и выездная жизнь у них шла своим чередом. Ара, он же Дмитрий Жвания, выезжал и на матчи главной команды города, но приоритетом у Димы был всё-таки каток. Нам с ним было довольно комфортно в отношениях, может, оттого, что в других городах на матчах «Зенита» можно было быть в нём уверенным, как в самом себе.

По выходным мы собирались в пивных барах, пообщаться перед матчами текущего сезона. Многие брали старт к стадиону из таких баров, как «Янтарь», «Пушкарь», «Висла», «Золотое Руно». В их залах в те времена всегда можно было встретить активных фанатов спорта № 1. Я отдавал предпочтение бару «Золотое Руно», располагавшемуся на углу Кировского проспекта и улицы Скороходова. (Нынешним Каменноостровском и Монетной. Теперь здесь ресторан «Виктория»). Три зала на цокольном уровне в старинном здании из красного кирпича (как снаружи, так и внутри), в постоянных клубах табачного дыма, - знатный гадюшник. Но мне в нём нравилось, была какая-то своя изюминка и домашняя атмосфера. Плюсом этого заведения в межсезонье было то, что в многочисленных проходных дворах, находившихся с изнаночной стороны бара, располагалась маленькая игровая коробка размерами с баскетбольную площадку, обнесённая высокой, метров пяти, металлической сеткой и двумя реально хоккейными воротами. Играть 4 на 4 вполне комфортно: мяч не улетает, голов много, а матчи по 10 минут или до 2-х либо 3-х забитых. На таком поле на скамейке, благодаря результативности, не засидишься. Ещё один плюс от маленьких размеров площадки, - её не надо расчищать. Какой бы снегопад не высыпал за неделю, стоит начать игру, и поляна утоптана. Наигравшись, в любой момент можно вернуться в бар и утолить жажду. Пиво, конечно, сильно разбавленное водой, почти безалкогольное, но для общения вполне подходящее. Так и протекало время до начала нового сезона.